Фёдор Дроздов: «Поиск бойца – это всегда маленький детектив»

У поисковых отрядов закончился полевой сезон. В этом году он был особенным – под знаком 75-летия Победы. И планы были большие: 10 поисковых отрядов Нижегородской области наметили 31 экспедицию. Но из-за пандемии коронавируса удалось осуществить только 15. И всё же сделать смогли много. Нижегородцами или при их участии подняты останки 252 бойцов. Шесть имён уже установили, и список может вырасти. Об удивительных находках и раскрытых тайнах истории мы расспросили председателя Совета Нижегородского регионального отделения Поискового движения России Фёдора Дроздова.

В споре со временем

-Фёдор Борисович, когда весной стало понятно, что выезд в экспедиции откладывается на неопределённое время, как это восприняли в поисковых отрядах и чем решено было заполнить этот вынужденный простой?

- А простоя не было. В этом году у нас оказалось как никогда много запросов от тех, кто хочет установить судьбу своих родных, пропавших без вести на войне. Число таких обращений традиционно возрастает к 9 Мая и к 22 июня. В этом же году был просто вал. За весну и лето мы отработали около 150 таких запросов. Иногда встречается потребительское, что ли, отношение: люди сами ничего не предприняли для поиска сведений и просто обращаются к нам. Думаешь: «Ну, дойдите до библиотеки, возьмите «Книгу Памяти», там про вашего деда всё есть». Особенно задевает, когда для уточнения спрашиваешь: «Может, дедушкины письма с фронта остались?» А тебе в ответ: «Да были какие-то письма, но мы их потеряли». К счастью, с таким отношением сталкиваемся всё же нечасто.

В большинстве случаев люди пытаются что-то узнать. Есть порталы, позволяющие работать с архивными документами времён войны, — «Мемориал», «Память народа». Можно самостоятельно искать информацию. Но нередко люди находят только пару документов и кроме «пропал без вести» — ничего. Но мы умеем работать с базами данных. Человек, например, ищет: «Александр Александрович Иванов», ничего не находит. А мы введём запрос на поиск как «Ал. Ал. Иванов». Попробуем какие-то другие варианты. И найдём. Дело в том, что в документах военного времени и ошибок много: в именах, фамилиях, месте призыва и так далее. Но просто надо знать, как искать. Из 150 запросов мы треть отработали со знаком «плюс». Из этого числа примерно в 20 случаях имели место именно ошибки в документах.

- Но вот выезд в экспедиции всё же разрешили. Куда отправились нижегородские поисковые отряды?

- У каждого отряда есть своё направление. И это правильно. Если менять районы, то каждый раз надо изучать местность с нуля, знакомиться с населением и так далее. Например, наш отряд «Курган» с 1993 года работает на территории Бельского района Тверской области, где в течение 14 месяцев шли тяжелейшие бои. И на наш век работы там хватит.

Этим летом в большой Бельской экспедиции участвовали более 80 человек – из Нижегородской области и Пермского края. Подняли останки 30 воинов. Одно имя установлено. Старшего батальонного комиссара Ивана Андреевича Панфилова опознали по именным часам и знакам различия. Он числился пропавшим без вести с 10 декабря 1942 года. Призван был из Омска. Наши омские коллеги нашли его внука.

Но время работает против нас. Этим летом мы столкнулись с ситуацией, когда оказались просто бессильны. Агрессивные болотные кислые почвы уничтожают останки. И вот мы видим: есть ремень, фляга, и понятно, что солдат здесь был. Но не можем найти даже фрагмента кости. И к сожалению, сегодня приходится уже говорить о том, что есть солдаты, которых мы не найдём никогда. К тому же, если в 1990‑е годы были ещё живы люди, местные жители, которые могли что-то рассказать, показать захоронения солдат, то теперь их уже остались единицы. Как говорится, спросить уже не у кого…

- Есть ли среди установленных имена горьковчан?

- Да, за этот полевой поисковый сезон – не меньше 20. Останки бойцов, призванных из Горьковской области, поднимали отряды из разных регионов. Так, например, в Ржевском районе Тверской области отряды «Последний бой» и «Витязь» московской организации «Поиск» обнаружили останки красноармейца Михаила Алексеевича Поляева, 1923 года рождения, уроженца Лукояновского района Горьковской области. Имя установили по самодельной записке, прошедшей экспертное исследование в лаборатории «Солдатский медальон». Михаил Алексеевич воевал в 52-ой стрелковой дивизии и был убит 8 августа 1942 года. Поисковикам удалось оперативно разыскать родных защитника Отечества и рассказать о его судьбе.

«Говорящие» предметы

- Вы упомянули об именных часах. Какие ещё вещи находите?

- В этом году нижегородские поисковые отряды обнаружили 38 именных вещей и медальонов. Иногда на, скажем, перочинном ножике или ложке написана фамилия, иногда – просто инициалы. Были случаи, которые особенно запомнились. Однажды участница поискового отряда нашла зеркальце, в которое была вставлена фотография. На нас вдруг взглянул погибший боец… Причём нашли и его солдатский медальон. Сержант Иван Вопилов был из Кировской области.

Необычный случай был в августе 2017 года. Сработал металлоискатель. Мы обнаружили мельхиоровый бокал, стали копать. И обнаружили бутылку, в которой оказалась записка. Не знаю, откуда у бойцов взялась страница из романа Дени Дидро «Монахиня». Она была вырвана из книги, вышедшей в Ленинграде в 1937 году. На этой странице крупными печатными буквами с огромным количеством ошибок было написано: «Герой артиллерист, наш комиссар, лейтенант Умеров погиб в бою». Находка всех просто потрясла. Самый лёгкий из нас полез на дерево, поймал мобильную связь. Сообщили фамилию. Наши коллеги стали искать по базам данных. Оказалось, Бекир Умеров был из крымских татар. Погиб 13 декабря 1942 года. Ему было 24. И по всей видимости, бойцы его очень уважали. Останки передали родственникам в Бахчисарай. И мельхиоровый бокал тоже передали. Наверное, это была его личная вещь, раз бойцы рядом положили.

Ещё в том же 2017‑м обнаружили место, где земля просто звенела – там упал самолёт. На следующий год вернулись. Среди многочисленных деталей самолёта обнаружили останки лётчика. Сохранились его парашют, кожаная куртка, а в ней – красноармейская книжка. Погибшим оказался Маргос Тумасов, призванный из Ростовской области. Нашли его родную сестру. Она как будто только этого известия и ждала. Похоронила брата. И через полгода умерла…

Был случай, когда мы проводили генетическую экспертизу. В сентябре 2018 года под Вязьмой был обнаружен генеральский шеврон. Пришли к выводу, что, скорее всего, погибший – генерал-майор Котельников. Но уверенности не было. В Москве разыскали внука генерала. Но он долго не шел на контакт. Один из наших поисковиков взялся за дело всерьёз. Он караулил этого внука у дома, оставлял письма в его почтовом ящике. И в конце концов уговорил сдать кровь. Эксперты установили: совпадение ДНК его и неизвестного военнослужащего – 99,65 процента. Тайна была раскрыта. Генерал-майор Котельников всё это время числился пропавшим без вести. Судя по всему, он погиб в бою, сражаясь, как простой солдат…

- А из находок этого сезона что запомнилось?

- В октябре в Ингушетии, на Терском хребте, обнаружили блиндаж. В нём – останки двух солдат. И – гильза, заткнутая деревянным чопиком. Внутри оказалась записка, которая прекрасно сохранилась: «Политрук Афанасьев Василий Васильевич. В случае смерти сообщить в Ростов». Запись была сделана карандашом. Это хорошо, потому что чернила со временем исчезают. Бывает такое: найденный бланк хорошо сохранился, а запись исчезла… Политрук Афанасьев пропал без вести в октябре 1942 года в районе города Малгобек. Теперь его судьба установлена. Только родственников пока найти не удалось. В селе Никольском, откуда он был родом, старожилов практически не осталось. Зацепиться пока не за что…

Уроки поиска

- Фёдор Борисович, а сколько вообще человек участвует в поисковом движении в Нижегородской области?

- Если говорить о тех, кто выезжает на места боёв, то думаю, около 200 человек.

- Новички приходят?

- Последние шесть лет мы проводим подготовительные курсы для поисковиков на базе ННГУ имени Лобачевского. Дело в том, что бойцы, которые лежали, как мы говорим, легко и близко, уже в основном найдены. Остались те, кто лежит сложно и далеко. Если неподготовленного человека запустить в лес, он просто ничего там не найдёт. Нужен намётанный взгляд, чтобы понять: это не просто яма, а стрелковая ячейка, а это воронка. Курсы проводим дважды в год – весной и летом. В этом году смогли провести только четыре занятия. Зато из 14 человек, которые записались на курсы, летом в экспедиции поехали все. Но бывает и такое, что из посещавших курсы в экспедицию потом не едет никто. Кого-то родители не пускают: мол, наш мальчик там, в лесу, без нас не сможет, заболеет и так далее. Одним словом, год на год не приходится. Но всё же поисковое движение растёт. Если, скажем, в 2011 – 2012 годах экспедиция из 20 – 25 человек у нас считалась большой, то теперь большая экспедиция – это человек 80. Мы никого не заставляем. Если человеку интересно, он сам поедет.

- А что приводит людей в поисковое движение?

- Им интересно. Понимаете, поиск бойца, установление его имени – это всегда маленький детектив, всегда раскрытие тайны. Мы фактически ищем сокровища, только в ином понимании. Когда находишь бойца, а тем более медальон, именную вещь – эмоции просто зашкаливают.

- Немецких солдат находите?

- Очень редко. Специально не ищем. Но если находим, информация передаётся «Народному союзу». Это поисковое движение в Германии. С установлением личности погибшего немецкого солдата проблем, как правило, не возникает. У каждого на шнурке, на шее, имелся металлический овальный медальон с информацией – номер части, личный номер солдата. Добавлю, что в России около десятка немецких солдатских кладбищ.

- В каких ещё странах есть поисковые движения?

- В Белоруссии, на Украине, в Казахстане. Работают инициативные группы в прибалтийских странах, в Польше. Контакты есть, но не всё просто. Так, например, в Латвии, в госпитальном захоронении, были обнаружены останки Ивана Ивановича Топанова, уроженца Воскресенского района. Он был тяжело ранен в разведке, умер в госпитале 23 февраля 1945 года. Вопрос о передаче останков из Латвии в Россию превратился в настоящий бюрократический кошмар. В итоге в сентябре этого года племяннику погибшего разведчика удалось передать только медаль «За отвагу».

- Исходя из опыта нынешнего года, поисковики, наверное, уже боятся загадывать, и всё же сколько экспедиций намечено на следующий год?

- Всеми десятью отрядами запланировано 34 экспедиции – в Ингушетию, Волгоградскую, Тверскую, Смоленскую, Калужскую, Новгородскую, Ленинградскую области, в Карелию, Керчь.

- Какой самый неожиданный вопрос о поисковом движении вам довелось услышать?

- Мы проводим много встреч – и со школьниками, и со взрослыми. И были случаи, когда человек из зала спрашивал: «А зачем вы вообще тревожите этих солдат? Их природа похоронила. Оставьте их в покое».

Людям, которые так считают, я хочу сказать: разве вам было бы всё равно, какой последний приют нашёл ваш родственник — будучи присыпанным землёй в придорожной канаве или на мемориальном кладбище? Ответ, по-моему, очевиден.