Игорь Бутман: «Российская страсть отличает наших музыкантов»

Для самого известного саксофониста страны Игоря Бутмана Нижний Новгород – один из любимых городов. Он часто приезжает сюда с концертами и каждый раз поражает своим мастерством и неожиданным взглядом на музыку. А с тех пор, как он стал «крёстным отцом» джазового фестиваля «Осень в «Швейцарии», маэстро зачастил в Нижний, который медленно, но верно становится одним из главных джазовых городов страны. Об истоках отечественного джаза и о том, почему от отсутствия зарубежных гастролей российские музыканты только выигрывают, Игорь Бутман рассказал «Нижегородской правде».

Опыт века

– Нижний Новгород, кажется, один из самых музыкальных городов страны. Этой осенью фестиваль «Осень в «Швейцарии» состоялся у нас в третий раз. Что от фестиваля получают нижегородцы?

– Наверное, все нижегородцы отметили, что благодаря фестивалю «Осень в «Швейцарии» в Нижний, один из красивейших городов мира, приезжают музыканты и гости со всей России и из разных стран. Джазовые фестивали всегда становятся центром притяжения – сначала можно походить по городу, а потом насладиться музыкой на фестивале, где выступают звёзды, и получить от этого огромное удовольствие. А видя успех джазовых исполнителей, родители начинают думать: а, может, наш сын или дочка пойдут учиться музыке, и их жизнь станет яркой и интересной? Поэтому между фестивалями у нас весь год идут образовательные программы, на которых мы рассказываем об истории джаза, в том числе и в нашей стране. В прошлом году мы отметили 100‑летие российского джаза, и всегда хочется рассказать, что у него за этот век было немало великолепных успехов.

– К чему же пришёл отечественный джаз за столетие?

– Об этом мы сняли фильм, написали книгу, сделали сборник мелодий российского джаза, но это лишь малая часть. Сегодня мы на очень хорошем разгоне, есть отличные перспективы у молодых музыкантов, аудитория, которая с каждым годом становится всё больше. Всё это взаимосвязано. И спираль развития будет уходить вверх, если мы с таким энтузиазмом будем любить нашу музыку и передадим эту любовь молодому поколению, которое продолжит наше дело.

Недавно в Новокузнецке открылась академия джаза, появилась детская филармония в Челябинске, которая огромное внимание уделяет джазовому оркестру и поп-музыке, появилась академия джаза в Москве, и её четыре оркестра уже путешествуют по всему миру. Есть джазовые смены в «Тавриде», куда приезжают молодые музыканты, которых обучают мастерству мировые звёзды. Да по всей России появляется много обучающих музыке кластеров. И это только начало. А благодаря нашему фестивалю большие обучающие и образовательные программы проходят и в Нижнем Новгороде.

– Ваш сборник «100 лучших мелодий джаза» интересен не только профессионалам, но и всем, кто любит музыку. А если бы пришлось его сократить, скажем, до пяти, какие бы мелодии вы выбрали?

– Тут я могу сказать только за себя. Есть пьеса Алексея Козлова «Ностальгия», есть «Баллада» Георгия Гараняна, «Письмо другу» Геннадия Гольштейна, «Ванька-встанька» Вагифа Садыхова, «Гармонический блюз» Виталия Долгова. Между собой мы его называем «Блюз для Виталия» – это великий русский композитор и аранжировщик, и его композиция вошла в этот сборник. Много сегодня талантливых ребят, в том числе и наш Олег Аккуратов. И это только маленькая толика того, что мы будем делать. Так что это даже не 100 лучших, а 100 первых мелодий!

Иное звучание

– На ваших выступлениях в Нижнем самые бурные овации вызывают не классические джазовые мелодии, а обработки знаменитых песен из фильмов и мультфильмов. Вы любую мелодию можете превратить в джаз?

– Любую можно исполнить, а также сыграть с джазовым чувством, с джазовой обработкой и импровизациями. Но для этого человек должен обладать вкусом и знаниями не только музыки, но и её истории.

– Вы аранжировали многие мелодии недавно ушедшего от нас блестящего композитора Геннадия Гладкова. Я знаю, что он не раз бывал на ваших концертах. Что он вам говорил?

– Он был очень рад. Я действительно сыграл несколько его мелодий с самыми великими джазовыми музыкантами Америки. Это были «Луч солнца золотого», «Ничего на свете лучше нету», «Песенка Львёнка и Черепахи». Их очень хорошо принимают. Но в них джаз изначально есть – не забывайте, что Геннадий Игоревич Гладков был джазовым пианистом и начинал именно как джазовый пианист. Записали мы и песню «Чунга-Чанга» Владимира Шаинского, «Умку» Евгения Крылатова, мелодию из «Ну, погоди!», про авторство которой спорят до сих пор. А недавно сделали обработку известной советской песни «Топ, топ, топает малыш» Станислава Пожлакова, который тоже был джазовым музыкантом. И теперь везде их исполняем.

– А где лучше всего звучит джаз?

– Каждое выступление – будь оно в филармонии, консерватория или на открытой площадке – имеет свои особенности и свою прелесть. Естественная акустика, скажем, парка «Швейцария», где звук отражается от деревьев, производит огромное впечатление. Но эффект такого выступления очень сложно просчитать математически.

Слушать и слышать

– Вы выступали в бесчисленном количестве залов и городов и слушали музыку на всех континентах. Какое главное отличие джаза у нас и за рубежом?

– Наши музыканты играют с огромной энергией. Наша российская страсть отличает наших музыкантов от коллег из других стран. Страсть – это то, что всегда и везде отличает русскую музыку.

– Но почему не возникает джаза на русском языке?

– Мы работаем над этим. Я долго думал, почему даже я сам джаз воспринимаю как не нашу музыку. Именно потому, что поют на английском. Но сейчас стали появляться песни на русском. А Олег Аккуратов на концертах импровизирует даже с частушками! Мы всегда обращается к нашим традициям, русским народным песням, к классике. В современном джазе много обработок классических авторов, это и Рахманинов, и Чайковский, и Мусоргский. Его «Картинки с выставки» – это вообще застывшая джазовая импровизация.

Особенно в исполнении Святослава Рихтера. Когда я его слушал, то слышал джазовый концерт. Ни у кого другого я этого больше ни разу не слышал, а в его исполнении создавалось ощущение, что он придумывал музыку на ходу!

Поэтому сегодня мы соединяем традиции и современные направления – американский, европейский, даже японский джаз! А также музыку разных народов, которые населяют Россию. Этнические моменты очень интересно вливаются в общую картину. И мастерство музыкантов сегодня вышло на высочайший уровень. Наш гитарист Евгений Побожий победил в мировом конкурсе гитаристов, а Олег Аккуратов как вокалист победил на конкурсе Сары Бернар в Нью-Йорке.

– Не обидно, когда наших певцов там называют «русский Луи Армстронг» или «русская Элла Фицджеральд»?

– Конечно, нет. В Америке говорят «американская Людмила Гурченко» и «американская Лариса Долина». Многие исполнители Америки вдохновлялись именно русской музыкой. Да и весь джаз, по сути, связан с выходцами из России или музыкантами, которые жили и живут здесь. К примеру, где черпали вдохновение Джордж Гершвин или Ирвинг Берлин – выходцы из России? Где черпал вдохновение Бенни Гудман, который родился в еврейской семье? Луи Армстронг жил среди выходцев из Российской империи. Может, это и удивительно, но американского Луи Армстронга научила музыке, дала ему дорогу в жизнь еврейская семья из Российской империи!

– Сегодня путь в Америку, да и в Европу, для русских исполнителей закрыт. Какие это даёт музыкантам перспективы здесь?

– А никто из нас ничего не потеряет, мы даже приобретаем – приобретаем опыт, создаём новые творческие проекты. Я думаю, что когда всё закончится, мы спокойно будем ездить за рубеж, и нас будут приглашать, потому что нас ждут, мы интересны и востребованы у зарубежных зрителей. До пандемии мы часто ездили с Московским джазовым оркестром в США с концертами. Это звучит странно – как в Сибирь со своим снегом или в Тулу со своим самоваром, но тем не менее. И нам там удивлялись и аплодировали американские специалисты.

– Сократилось и число гастролёров в Россию. Хотя у нас нет запрета на приезд… Они боятся приезжать к нам?

– Не боятся приезжать, а боятся возвращаться обратно. Гастроли в Россию сегодня могут обернуться для них потерей работы завтра. Поэтому мы никого не осуждаем, понимаем обстановку, и я уверен, что это – временно. И заметьте: со всякими гневными заявлениями там выступают не самые лучшие музыканты.