Олег Козинкин: «Уже в конце декабря 40-го Москве стало известно, что Гитлер подписал некий план нападения на СССР»

Это материал о тяжёлой странице нашей истории, которой исполняется 80 лет. Речь идёт о нападении гитлеровской Германии на нашу страну 22 июня 1941 года. Советский Союз вроде как ждал этого нападения, готовился к нему, но всё равно наши войска в приграничных боях оказались разбитыми наступавшим врагом. Почему это произошло? Историки так и не пришли к единому мнению. Мы хотим представить на сей счёт точку зрения военного исследователя Олега Юрьевича Козинкина, автора ряда известных книг о начале войны: «Трагедия 22 июня. Авторы и виновники», «Кто проспал начало войны» и др. Олег Юрьевич любезно согласился ответить на любые наши вопросы…

– Олег Юрьевич, что собой представляла Красная армия к июню 1941 года с точки зрения боевого опыта, командования, технической оснащённости?

– Если коротко, Рабоче-крестьянская Красная армия (или просто Красная армия с осени 1939 года) находилась в эпохе перемен и реформ. С численности в 1,5 – 2 миллиона на осень 39-го к лету 41-го она выросла до 5,5 миллиона! Что в любом случае не повышало её боеготовности – ведь большое количество дивизий и целых армий создавалось с нуля, укомплектовывались эти соединения призванными с гражданки командирами из запаса, часто не имевшими военного образования, после гражданских вузов в том числе. С осени 40-го под новые «планы войны» началось ускоренное создание новых частей и соединений, что также не повышало, а снижало боеспособность армии. Тем более полностью закончить перевооружение и реформы, как то задумывалось в нашем Наркомате обороны и Генштабе, планировали только дай бог к 1942 – 1943 годам.

Что касается боевого опыта самих командиров, особенно среди тех, кто успел повоевать от Испанской до Финской кампании, то он был вполне на приличном уровне, не хуже, чем опыт немецких офицеров. Но большая часть командиров среднего и низшего звена вновь создаваемых дивизий опыта этого не имела – его имели лишь наши старшие и высшие командиры. Был ещё так называемый «опыт» времён Первой мировой и особенно Гражданской войны среди наших высших офицеров. Но он, как я полагаю, принёс больше не пользы, а вреда в предвоенном планировании…

Также надо помнить, что создававшие РККА бывшие офицеры царской и даже Белой армии в начале 30‑х по разным причинам были или уволены из армии, или даже физически уничтожены органами НКВД (например, по известному делу «Весна»). То есть в Красной армии к середине 30‑х фактически была ликвидирована военная школа в лице бывших выпускников военных академий ещё Российской империи. Что также имело негативные последствия – при разработке военных планов в том числе этим занимались люди, имеющие слабые представления о военной науке, увы…

«Вариант Барбаросса»

– Какие планы были у Генерального штаба и Наркомата обороны на случай войны? Было ли известно о немецком плане «Барбаросса»?

– Знаете, это конечно же тема для отдельного и очень большого разговора, она для историков болезненна и неоднозначна до сих пор, потому что именно эти планы стали главной причиной поражений в первые дни войны, что, кстати, признавал сам бывший нарком (министр) обороны перед войной Семён Константинович Тимошенко – «мы выбрали безграмотный сценарий вступления в войну»… Попытаюсь ответить как можно более крат­ко. При этом оговорюсь – я могу давать только моё личное оценочное суждение по задаваемым вопросам, хотя в своих исследованиях опираюсь на «мнения» профессиональных военных историков из военных академий и Военно-научного управления Генерального штаба, но это всё равно только мои личные «оценочные суждения»…

Начну с плана «Барбаросса», или «Варианта Барбаросса» (так он правильно переводится с немецкого). Реально он не был известен в СССР до мая 1945 года. Тем не менее уже в конце декабря 40-го Москве стало известно, что Гитлер подписал некий план нападения на СССР. Сегодня известно, что всего было девять экземпляров этого «плана», но также известно, что с ними были знакомы многие немецкие генералы. Дальше эти генералы могли делиться с подчинёнными «в части их касающейся» и т. д. То есть все эти «утечки» вполне могли дойти и до спецслужб противников Германии, включая Советский Союз. Во всяком случае, как утверждается в труде «Очерки истории российской внешней разведки», изданном в 1997 году, оперативные планы вермахта были-таки добыты нашей страной к маю 1941 года.

Как всё это использовалось нашим военным командованием? Как известно, генералы всегда готовятся к «прошедшим войнам». Прошедшей войной для всех стран была Первая мировая, которая характеризовалась таким сценарием вступления стран в войну: сначала начинается напряжённый политический период, затем следуют выпады и угрозы с дипломатическими нотами, а затем объявляется война с ведением приграничных сражений ограниченными силами. И пока шли эти приграничные сражения, армии стран противников в августе 1914 года спокойно проводили мобилизацию и развёртывание с последующим втягиванием этих сил в сражения на всём фронте, что так и не дало никому особых преимуществ, особенно в сфере проведения наступательных операций. Эта война до самого конца, по сути, оставалась позиционной и была закончена лишь полным истощением сил Германии и её союзников.

Но уже в конце Первой мировой появились мощные технические средства прорыва, такие как крупные авиационные соединения и танки. А наша Гражданская война выявила роль ударных сил, вроде конных армий, которые были способны делать глубокие прорывы и громить вражеские тылы.

Этот фактор особенно учли немцы, придумавшие в канун новой войны так называемый механизм «упреждения» – танковый блицкриг. Суть его в том, что танковые соединения, заранее отмобилизованные и развёрнутые для ведения боевых действий, поддерживаемые авиацией и артиллерией, самодостаточными группировками прорывают фронт противника на узких участках. После чего выходят в районы, где проходит развёртывание и мобилизация основой армии противника и громят уже эти силы. Громят именно в момент мобилизации и развёртывания – в лагерях сборов, в районах сосредоточения или даже на маршах. Это было видно по сражениям в Европе в 1939 – 1940 годов…

Учитывали ли всё это наши военные? Да, и они попытались соединить оба опыта – и опыт Первой мировой, и опыт нового способа ведения маневренной войны. Но вышло у них, на мой взгляд, очень плохо, как в поговорке про ежа и ужа…

В июле-августе 1940 года начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников подготовил на случай войны с Германией предложение по размещению войск Красной армии в западных округах, так называемые «Соображения о стратегическом развертывании РККА от августа 1940 года». В этих «Соображениях» Шапошников предлагал ставить наши главные силы только севернее Полесья, так как именно там и надо ожидать удара главных сил вермахта Германии – по Прибалтике и Белоруссии! Южнее Полесья – против Украины – Шапошников сосредоточения главных сил немцев вполне справедливо не ожидал. Идея Шапошникова была проста: наши главные силы он предлагает ставить именно и только против главных сил вероятного противника. Если СССР атакует и ударит первым, то задача у этих сил – разгром главных сил немцев, сосредотачивающихся в Восточной Пруссии и в Польше. А если мы выбираем оборону, то тем более в первую очередь мы должны разгромить главные силы противника, что с точки зрения военной науки – аксиома.

– Так в чём была проблема?

– В том, что Шапошников по состоянию здоровья в том же году ушёл в отставку. И в сентябре 1940 года новый начальник Генштаба генерал Кирилл Афанасьевич Мерецков пишет свои «Соображения», свой «план войны». Эти «Соображения» – практически точная копия «Соображений» Шапошникова, однако в этих «Соображениях» Мерецков уже начинает протаскивать идею, что наши главные силы нам надо поставить не против главных сил Германии – севернее Полесья, а на юге от Полесья – на Украине, против неосновных сил Германии и её союзников. Основная мысль этого плана: в случае нападения Германии нанести свой главный удар по слабым южным силам немцев, что якобы вынудит немцев остановить их наступление в Прибалтике и в Белоруссии, а союзники Гитлера Венгрия и Румыния в результате нашего удара сами собой отпадут от Германии.

У Сталина был сложный выбор

– И какова была реакция советского руководства?

– Конечно же, Вячеслав Михайлович Молотов как глава правительства и старший начальник над военными и Сталин как «глава партии» учитывали фактор того, что Украина в те годы была главной и кузницей, и житницей СССР, и для её прикрытия действительно надо было выделить больше сил, чем было в реальности. И эти силы были выделены. Но вот согласился ли Сталин с предложением военных на серьёзное усиления Киевского Особого военного округа для нанесения оттуда нашего главного удара, сегодня точно не известно – судя по всему, нет, не согласился. Тем не менее в начале октября нарком Тимошенко и Мерецков сочиняют новое предложение (короткую записку), в которой они, ссылаясь на указания Сталина по усилению Киевского округа, уже начинают прямо навязывать свою идею выставить на Украине наши главные силы – для нанесения нашего удара по неосновным силам противника! Предлагалось усилить силы Киевского и Одесского военных округов примерно до 114 дивизий, плюс в тылах должны будут сосредотачиваться аж две армии Резерва Главного Командования (РГК)!

Но, судя по всему, Сталин отказался и от этого плана, потому что серьёзного усиления сил Киевского округа нашими войсками по сравнению с августом-сентябрём 40-го к июню 41-го так и не произошло – в реальности южнее Полесья у нас так и осталось около 73 дивизий, а не под 114, как предлагали военные Сталину. Поэтому все разговоры от историков и исследователей, что это Сталин якобы заставил военных усилить киевское направление в ущерб западному – глупость!

– Так что же решил Сталин?

– Думаю, что к какому-то чёткому и окончательному решению он так и не пришёл. Ведь над ним, кроме чисто военных вопросов, довлела ещё и большая политика. Дело в том, что 27 сентября 1940 года Германия, Япония и Италия подписали Договор о взаимной военной помощи, так называемый «Берлинский пакт». По этому договору, если кто-то нападает на одну из участниц пакта, то остальные страны-подписанты обязаны будут помогать жертве агрессии военной помощью, вплоть до открытия второго фронта против агрессора! То есть после этой даты Сталин уже не мог пойти на превентивный удар по возможному агрессору – по Германии, так как это тут же обрекало СССР на войну на два фронта, что однозначно означало его поражение практически «на все сто»! Поэтому с планами по любым превентивным ударам, вроде предлагаемого военными южного варианта, надо было соблюдать предельную осторожность.

Мы сегодня точно знаем, что военные получили указание от Сталин иметь не один, а два варианта развёртывания наших сил как равноценные, с готовностью обоих к 1 мая 1941 года – «Северный», чисто оборонительный, и «Южный», наступательный из Украины (см. карты-приложения 15 и 16 в работе ВНУ ГШ «1941 год – уроки и выводы). Выбрал ли Сталин «Южный» вариант как основной? Нет! Его «выбрали» наши военные – в лице Тимошенко и Мерецкова (известный военный историк генерал Махмуд Гареев прямо называет автором этой идеи маршала Тимошенко).

То есть наши военные выбрали тот самый вариант, что сам Тимошенко и назвал безграмотным спустя годы – план не серьёзной обороны против главных сил немцев, а план немедленного ответного удара по неосновным, слабым силам Германии и по её союзникам. С ним-то и начала войну Красная армия…

(Окончание материала читайте в следующем номере газеты «Новое дело»)