Такая длинная импровизация
В канун старого, уже ушедшего года Маргарита Сергеевна ЛАВРОВА отмечала своё 90-летие. Всё было как полагается: гости, цветы, подарки, растроганная виновница торжества. Если честно, она нам сразу понравилась. Лицо светлое, глаза добрые, улыбка трогательная. В общем, красавица даже в 90. Такой мы её и запечатлели.Обнимая прожитоеВ этот день расспрашивать Маргариту Сергеевну про её долгую жизнь мы, конечно, не стали. Договорились встретиться уже в новом году.— А я нынче не спала. Всю ночь жизнь свою обнимала. То со слезами, то с улыбкой. Всё, что уже подзабылось, вдруг вновь ожило, — призналась она ещё в дверях. — Но такое, наверное, не только со мной в старости случается. А вот почему до стольких лет дотянула, сама не знаю. То ли гены мамины виноваты (она до 95 дожила), то ли ещё детская привычка зажигать такой запас прочности подарила. Наша классная, когда в школе какое-то дело затевалось, всегда говорила: «Риточка, иди первой. Остальные — за тобой».Честно говоря, думала, что после такой преамбулы Маргарита Сергеевна тут же признается, что сама на учительницу выучиться хотела, а потом на свою любимую 39‑ю коррекционную школу-интернат переключится, где 15 лет директором была (и каким!). А она вдруг про то, как… агрономом стала. Ну и ещё про войну, про любовь. Похоже, эти кусочки жизни той ночью первыми вернулись.— В войну я сначала, как и все, училась, а с весны до осени в колхозе вкалывала. А в 9‑м классе, когда курсы медсестёр окончила, ещё и в госпитале по ночам дежурить стала. На фронт-то меня так и не взяли, — вспоминает моя собеседница. — После школы в медицинский поступила, но учиться не смогла. Госпитальных впечатлений на всю жизнь хватило. Тут меня подружка в сельхозинститут и сагитировала.С любовью всё ещё сложнее оказалось.— Не до кавалеров было. Белая булка 60 рублей стоила. А у мамы зарплата 13 рублей. Так что я все вечера подзоры, покрывала да косынки строчила, — признаётся Маргарита Сергеевна. — Когда в институт с девчонками на трамвае ехали, трое парней из юридической школы всегда рядом оказывались. Но мне и в голову не приходило, что один из них все эти годы был в меня влюблён. Как узнала? Когда распределение в Ярославль получила, вдруг предложил летом в пионерлагере вместе с ним вожатой поработать, потом сестрёнку свою со мной в качестве сопровождающей в Ярославль отправил. А через два месяца сам приехал. Замуж позвал. Не зря цыганка мне нагадала, что за Михаила выйду.Код доступа— А моя педагогическая поэма началась, когда мы с Мишей и детьми из-под Калуги (он там судьёй работал) обратно в Горький вернулись, — продолжает Маргарита Сергеевна. — Директор 39-го интерната Зинаида Макаровна Лонгинова сначала клумбы мои заметила (я тогда городским озеленением занималась), а потом и меня — за работой и предложила в школьный сад перейти. В этом саду я много чего успела. Море цветов развела, теплицу выстроила, кухню огромную, два дома, лагерь пионерский для детишек организовала. В интернат перешла, когда дефектологический институт окончила. Математику преподавать стала. А как общественницу меня в городе ещё до директорства знали. Выставки цветов проводила, праздники птиц, в обществе охраны природы доклады читала. Во всём, что интересно было, себя попробовала.— Получается, вся ваша жизнь — сплошная импровизация?— Можно и так сказать. Но как директор я просто честно делала своё дело.— Мне говорили, что школу, которую возглавляли, вы сами и построили, и сочинили.— Добилась, чтобы построили взамен старой. Скольких трудов это стоило — отдельная история. Зато какая красавица получилась! И классы, и мастерские, и общежитие — всё под одной крышей. Сама ли сочинила — тоже не уверена. Хотя атмосферу нужную в коллективе действительно создала. Может, потому, что никогда ни на кого голос не повышала. Детки-то в коррекционной школе особые. У каждого своя картина дефекта, а значит, и свой код доступа нужен. Их мало просто любить, уважать, надо ещё особенности знать. А иначе как научишь да ещё профессию дашь? Мы ведь про своих выпускников всегда всё знали. И в какие ларёчки наши столяры, обувщики устроились, и как юным швеям на «Маяке» живётся. А я даже учебник «Обувное дело» для таких школ, как наша, в соавторстве с нашим мастером обувного дела Алексеем Павловичем Мошковым написала. До сих пор горжусь.С возрастом начинаешь понимать, что отношение к жизни и есть твоё главное личное достояние.Личное достояние— Не знаю, хорошо это или плохо, но мои биологические часы за календарными, похоже, не успевают, — смеясь, признаётся моя собеседница. — Я по-прежнему целый день занята. Шью, вяжу, кроссворды разгадываю, газеты читаю, весной рассаду всякую для дочки выращиваю, до недавнего времени в ветеранской жизни микрорайона Горьковский активно участвовала. В общем, жизнь наполнена до краёв.— Голова ясная — великое дело, — соглашаюсь я. — А ноги? (Маргарита Сергеевна недавно второй раз шейку бедра сломала, так что передвигается пока с инвалидными ходунками).— А что ноги? Первый раз железо вставили — и вперёд с песней. И на этот раз смогу. Мне ведь ещё на весенний концерт в свой интернат попасть нужно. Так что не жалейте. Я и в такой ситуации вполне счастлива.
