Война и мир
Михаил Жванецкий любит шутить. Настолько, что порой приносит все остальное в жертву этому своему пристрастию к остроумию, в том числе и истину. Вот тут на днях, в первой после летнего перерыва передаче «Дежурный по стране», Михаил Михайлович, рассуждая о последствиях закавказского конфликта, обмолвился, что победители (то есть мы, русские) обязательно будут жить хуже, чем побежденные (грузины). Что интересно, у подобного взгляда есть немало сторонников и немало аргументов, которые, хочешь — не хочешь, а приходится учитывать, дабы не погрешить против истины, как тот же Жванецкий. С одной стороны,есть самоочевидные последствия короткой российско-грузинской войны, доступные пониманию даже самых откровенных профанов, напрочь не интересующихся ни политикой, ни экономикой. Одно из них — финансовая нестабильность. Прописная истина гласит, что деньги любят тишину. А большие деньги любят тишину глубокую, спокойную и всеобъемлющую. Инвесторы неохотно вкладываются в нестабильные страны и регионы и делают это лишь в том случае, если возможная прибыль с лихвой перекрывает все реальные и потенциальные риски потерь. Но в этом случае полученная прибыль практически не остается в стране-резиденте, а уходит за рубеж — именно как премиальные инвестора за работу в рискованной ситуации. Серьезные же, стратегические инвесторы по пустякам не рискуют, и если есть хоть сколь-нибудь обоснованная опасность потерять свои вложения, он от этих планов откажется. А вряд ли можно придумать более опасную и неблагоприятную ситуацию для стратегических инвестиций, нежели война. И здесь несущественно даже, что война, как таковая, закончилась. Хотя даже и за те пять дней активных боевых действий российский фондовый рынок рухнул весьма ощутимо — российские компании в среднем подешевели почти на 10%. Фокус в том, что окончание войны не привело к нормализации политической, особенно внешнеполитической обстановки. Резкое обострение отношений с Европой и США заставило нервничать зарубежных инвесторов, опасающихся резких действий не с той, так с другой стороны. И от греха подальше они стали выводить свои капиталы с российского рынка. Что спровоцировало не только падение котировок российских ценных бумаг, но и ослабление рубля. Что в свою очередь подстегнуло инфляцию, и так же, как в прошлом, в этом году вряд ли удастся уложиться в запланированные параметры. Короче, негативные экономические последствия очевидны, и вышеперечисленные — лишь часть оных. Но помимо экономических есть еще и политические последствия. Российское руководство ясно дало понять, что готово к открытой конфронтации с Западом. Любая конфронтация требует определенной, иногда весьма жесткой мобилизации общества. В военное время интересы государства однозначно доминируют над всеми остальными — хоть частными, хоть корпоративными. И первой жертвой этой усиленной мобилизации падет, безусловно, бизнес. Все благие планы Медведева по либерализации, ограничению власти чиновников и присутствия государства в экономике будут благополучно забыты. Для эффективного противостояния нужна мощная, хорошо вооруженная армия. Чтобы ее создать, нужны деньги, очень большие деньги. И вместо снижения налогов произойдет их кратное увеличение. И вместо реализации масштабных социальных программ акцент будет перенесен на реализацию военных. Всех, кто с этим будет не согласен, попросят замолчать — кого вежливо, кого не очень. Недавнее убийство в Ингушетии ярого оппозиционера Магомеда Евлоева стало весьма характерным и тревожным симптомом. В условиях дальнейшей мобилизации будут свернуты или ограничены все независимые и оппозиционные СМИ, и власти уже будет некому напоминать о ее недавних обещаниях по повышению правовой защиты и благосостояния граждан. С другой стороны, не менее очевидны и положительные последствия возможного обострения отношений России с Западом, тогда как все отрицательные либо преувеличены, либо вполне нивелируются положительными. Судите сами. Допустим, западные инвесторы поддадутся давлению политиков и станут выводить свои капиталы из России. Таков сценарий крайне маловероятен, но для чистоты эксперимента допустим. Что случится? А ничего. То есть для западных финансистов случится, конечно, довольно неприятная вещь — потеря многомиллиардных прибылей, но вот у России потери будут минимальными. Если вообще будут. Почти триллиона долларов золотовалютных запасов и заначек в различных фондах с лихвой хватит, дабы перекрыть возможную потерю оттока зарубежных инвестиций. С другой стороны, Россия может сама вывести средства бывшего Стабфонда из американских государственных ценных бумаг. Но куда-то эти деньги девать придется. И вот вместо того, чтобы субсидировать экономику своих прямых конкурентов, придется субсидировать собственную экономику, что бы по этому поводу ни думал господин Кудрин. Правда, просто положить эти деньги в банки, пусть даже супернадежные, нельзя — инфляция будет мало-помалу подтачивать запасы. Поэтому придется направить деньги на развитие. В первую очередь инфраструктуры — хоть финансовой, хоть промышленной, хоть бытовой. Развитие инфраструктуры в свою очередь потянет за собой и промышленное развитие, которое до сих пор сдерживалось именно слабой и неразвитой инфраструктурой. Впрочем, рост производства будет стимулироваться не только этим. Свое слово скажут и прямые государственные заказы, особенно военные, и ослабление рубля, которые позволят хоть немного ослабить натиск импорта и вздохнуть отечественной промышленности. Нельзя сбрасывать со счетов и неизбежное повышение цен на энергоносители, неизбежное именно в силу растущей военной нестабильности в мире. Финансовые «стерилизаторы», вроде господина Кудрина, конечно, схватятся за голову: что делать с таким притоком денег в экономику? Они ведь разгонят инфляцию, а вывести их в зарубежные фонды будет невозможно по политическим причинам. Решение будет проситься само собой — вложить деньги в развитие собственной экономики. И, кажется, эти соображения уже начинают доминировать в российском правительстве — не зря же приостановлена процедура вступления в ВТО и не зря же наложено очередное эмбарго на импорт американской курятины. Премьер Путин прямо заявил: все это решения направлены на поддержку и развитие собственного сельского хозяйства. Были ли бы приняты эти решения, если бы не резкое обострение отношений с Западом? Едва ли. Про развитие военной промышленности рассуждать много не стоит. Во-первых, если правильно поставить все это дело, то военная промышленность потянет за собой и всю остальную экономику, как это случилось в США в ходе и после Второй мировой войны. Во-вторых, много ли бы стоила та же экономическая мощь США, не подкрепленная мощью военной?! Ни гроша. Ну, то же самое относится и к России, да и к любой другой стране. Между прочим, даже если Россия и готова к открытой конфронтации с Западом, то сам Запад к этому явно не готов. Что вполне наглядно продемонстрировал состоявшийся в понедельник внеочередной саммит ЕС. Страны, собиравшиеся изначально для того, чтобы решить, какими именно санкциями наказать Россию, в итоге ограничились лишь дежурными сожалениями и призывами к скорейшему восстановлению статус-кво. Что делать, если данный статус-кво паче чаяний не восстановится, в итоговой резолюции не сказано, поелику сами члены ЕС этого попросту не знают. Притчей во языцех уже стало обращение немецких промышленников к канцлеру Меркель с просьбой не обострять отношений с Россией, ибо из этого могут проистечь очень неприятные последствия для немецких бизнесменов в частности и немецкой экономики в целом. И то, что канцлер Меркель предпочла послушать своих магнатов, а не заокеанских коллег, нагляднее всего демонстрирует, что Европа к противостоянию не готова. Ни в экономическом, ни тем паче в военном отношении. А без Европы США не решатся в одиночку противостоять России, особенно сейчас, в пору своих предвыборных баталий и собственного, все усугубляющегося, экономического кризиса. Все будет спущено на тормозах, и Михаил Михайлович Жванецкий может спать спокойно — хуже он жить не станет, ибо мы еще не победители. Побеждать-то пока некого. Но кое-что все-таки изменится. Уже изменилось. Пришло осознание, причем принимающее форму национального консенсуса, что сохранение статус-кво уже невозможно, ибо грозит непосредственному существованию самой России. Ну, хорошо, сейчас мы отбились, хоть и остались один на один практически со всем миром. Но если так пойдет дальше, в следующем военном столкновении у нас шансов нет. Нужна ускоренная модернизация страны по всем направлениям — экономическом, политическом, военном, социальном, духовном. И одно невозможно без другого. Нельзя провести военную модернизацию, не проводя одновременно экономическую. Нельзя провести политическую модернизацию в отрыве от социальной. И что самое главное — нельзя затягивать с этой модернизацией больше ни одного дня, ибо завтра уже будет поздно. Как пойдет модернизация, сказать пока невозможно, но то, что она назрела, согласны уже все.
