Вот такая махновщина: как батька пожалел юного Михаила Шолохова

Ровно 100 лет назад, весной 1921 года, в свой последний поход отправились отряды легендарного батьки Махно. В стране, где только-только закончилась гражданская война и люди устали от бесконечного кровопролития, у легендарного крестьянского вожака и анархиста Нестора Ивановича Махно будущего просто не было. Тем не менее без боя сдаваться Махно не собирался…

Надо сказать, что в оценке этой личности и красные, и белые историки оказались на удивление единодушны. Для всех них Махно был бандитским атаманом, не имевшим никаких идейных убеждений и занимавшийся исключительно грабежом на большой дороге. Эта точка зрения до сих пор превалирует в исторической литературе. На самом деле с Махно всё было не так просто…

Благословил сам Ленин?

Мало кто знает, что одно время возвышению батьки способствовали большевики. Без их поддержки он бы так никогда и не смог вырасти в масштабную фигуру исторического значения. А дело было так…

Летом 1918 года на приём к председателю Совнаркома Владимиру Ильичу Ленину пробился небольшого роста человек. Он оказался идейным анархистом, предложившим коммунистам союз против оккупировавших Украину немецких войск. Анархист брался организовать там партизанское движение. Ленин через справку, подготовленную председателем ВЧК Феликсом Дзержинским, уже знал этого посетителя.

Нестор Иванович Махно, 30 лет отроду. Родился и вырос в уездном центре Гуляй-поле Екатеринославской (ныне Днепропетровской) губернии, в бедной семье. С 16 лет активно участвовал в анархистском движении. Был пойман царской полицией, осуждён на каторжные работы. Из тюрьмы его освободила февральская революция 1917 года. Махно вернулся в родное Гуляй-поле, где возглавил местный боевой анархистский отряд, примкнувший затем к большевистской Красной гвардии. Когда весной 1918 года началось вторжение войск Германской империи на Украину, махновцы вместе с красными отступили к Царицыну (ныне – Волгоград). Там анархисты разбежались, а Махно отправился в Москву…

Ленин был весьма прагматичным политиком. Он сразу же разглядел недюжинные способности анархистского вожака. Поэтому после короткой беседы Махно получил от Ленина большую сумму денег и нескольких подвод с оружием. С этим запасом Нестор Иванович переправился через украинскую границу и скоро очутился в родных местах.

Уже осенью 1918-го под его крыло собралось несколько тысяч людей. Эта мощная партизанская армия начала громить немецкие гарнизоны. Убивал Махно не только немцев, но и объявившихся в украинских степях националистов-петлюровцев: ему всю жизнь претили люди, страдавшие национал-шовинизмом. И очень скоро под власть Махно попала огромная территория нынешней южной Украины, примыкавшая к Азовскому морю. Столицей этой вольницы стало Гуляй-поле…

Наверное, большинство наших граждан судят о Махно главным образом по известной книге писателя Алексея Толстого «Хождение по мукам». Судя по тексту книги, Гуляй-поле якобы представляло собой обычное бандитское становище, где шатались без дела вечно пьяные махновцы, по любому поводу пускавшие в ход оружие. На самом же деле в архивах сохранилось совсем другое описание махновской столицы, сделанное красными разведчиками.

Здесь поддерживался строгий порядок, работали всевозможные мастерские, лазареты, магазины, а также базары и ярмарки. Для ребятишек открыли несколько школ. Разведчики отметили изобилие товаров и низкие цены на них. Крестьяне буквально боготворили батьку, который отобрал землю у местных помещиков и крупных землевладельцев, раздав её всем желающим.

Вообще Махно исповедовал теорию своеобразного крестьянского социализма. Как идейный анархист он мечтал об отмирании государства и замене его на свободные крестьянские коммуны, которые полностью регламентировали бы жизнь её членов «по законам справедливости». Всю захваченную в боях и обычных грабежах добычу батька распределял среди крестьян, стараясь при этом никого не обидеть. Поэтому он имел в народе сильную поддержку.

Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют

Талантливо было организовано и махновское войско. Создал его бывший паровозный машинист Виктор Белаш, у которого обнаружились недюжинные военные способности. Армия Махно передвигалась на конях и подводах. Особое махновское изобретение – тачанка: это когда пулемёт устанавливали на конную повозку, чтобы вести из него огонь буквально на ходу. Благодаря этому действия махновцев отличались стремительностью и маневренностью.

Они быстро наносили удар противнику в самом неожиданном месте и так же быстро уходили прочь. В затяжные бои старались не ввязываться. Если враг всё же брал верх, махновцы мгновенно разбегались по домам, прятали оружие и становились «мирными обывателями». Но в нужный момент по сигналу командиров они быстренько собирались в единый кулак, чтобы вновь потрясти врагов своей дерзостью. Словом, махновское движение напоминало гидру, у которой вместо одной отрубленной головы тут же вырастало ещё несколько.

Махно поддерживал союз с советской властью где-то до середины 1919 года – вместе с войсками Красной армии он участвовал в изгнании немцев и петлюровцев с территории левобережной Украины. Батьке даже было присвоено звание комбрига Красной армии, ему вручили орден Красного Знамени. Но скоро Махно бросил своих союзников.

Дело в том, что на харьковском направлении у красных сложилась тяжёлая ситуация: с Дона и Кубани сильно напирали белые войска генерала Антона Ивановича Деникина, и командование хотело перебросить туда махновцев. Батька отказался выполнять приказ и увёл свою братву в Гу ляй-поле: вкусив жизни самостоятельного правителя, он не хотел отныне никому подчиняться. Таким образом фланг красных войск оказался открытым, и белые нанесли мощный удар. Красная армия покатилась с Украины…

Однако и с белыми Махно не захотел иметь ничего общего. Он говорил на митингах: «Главный наш враг, товарищи крестьяне, это Деникин. Коммунисты – всё-таки революционеры, но с ними мы посчитаемся потом». Махновцы воспользовались тем, что очень немногочисленные белые войска были заняты на фронте, а тылы практически не охранялись. Поэтому махновцы стали одерживать над белыми «блестящие» победы, захватывая и грабя целые города по берегу Азовского моря. Но им пришлось очень туго, когда против Махно был брошен белый корпус генерала Якова Слащова, разгромивший основные отряды атамана. Сам батька спасся только благодаря тому, что Красная армия снова перешла в наступление и погнала белых к Чёрному морю…

В начале 1920 года батька заключил новый союз с большевиками. На сей раз – против барона Врангеля, окопавшегося в Крыму. В боях за Крым участвовало много махновцев, которые вместе с красноармейцами шли через ледяной Сиваш, штурмуя укрепления белых. Но сразу же после окончания этих боёв красное командование припомнило батьке предательство 1919 года. Всех махновцев, бывших в Красной армии, арестовали. Одновременно три красные кавалерийские бригады начали окружать Гуляй-поле. Батька сумел бежать лишь в самый последний момент…

Как батька пожалел юного Мишу Шолохова

С начала 1921 года вместе со своими людьми Махно начал беспрерывно кочевать по Украине и донским степям. Его не раз пытались уничтожить, но он всякий раз уходил из расставленных Красной армией ловушек. Есть легенда, что в это время от рук батьки чуть не погиб будущий лауреат Нобелевской премии и известный советский писатель Михаил Шолохов.

Дело в том, что в это время 15-летний Михаил служил в одном из красных отрядов, боровшихся с бандитизмом на Донской земле. Вспоминая это время, он позже писал в своей автобиографии: «Банды гонялись за мной, я гонялся за бандами». Как оказалось, у донского хутора Коньково красный командир Шолохов был захвачен махновской разведкой. Допрашивал его лично Махно.

Разговаривали они на повышенных тонах, и вспыльчивый батька уже хотел повесить наглого юнца-коммуниста, но за Михаила вступилась хозяйка хаты: «Что ты дытыну губишь? У него ж десь маты е. У тэбэ тож маты е…». И Махно пожалел несовершеннолетнего краскома, отпустил его, но твёрдо пообещал повесить в следующий раз… Через несколько лет свои впечатления об этой войне Михаил Шолохов воплотил в «Донских рассказах», сделавших его знаменитым…

Но вернёмся в 1921 год. Кольцо вокруг махновцев неумолимо сжималось. Крестьянство, уставшее от бесконечной гражданской войны, стало отворачиваться от батьки. К тому же сам батька, озлобленный на большевиков, стал проявлять страшную жестокость. Её жертвами всё чаще становились рядовые пленные красноармейцы, которых расстреливали, закапывали в землю живьём и четвертовали. Это ещё больше оттолкнуло людей от махновцев. В конце концов, в декабре 1921 года Махно с небольшой группой людей прорвался в Румынию, где нашёл временное убежище.

В эмиграции Махно оказался без денег. Поэтому когда вместе с женой он перебрался из Румынии в Париж, то до конца дней своих влачил жалкое существование, брался за любую работу. Нестор Махно скончался в парижской больнице для бедных летом 1934 года от застарелой формы туберкулёза…

«Я Лёва Задов, со мной шутить не надо!»

В махновском движении есть ещё один персонаж, который вызывает особый интерес. Это Лёва Задов, начальник контрразведки у Махно. Помните, как он описан у Алексея Толстого? «Вошёл, несколько переваливаясь от полноты, лоснящийся, улыбающийся человек в короткой поддёвке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты… Задов пышнокудрый, румяный…» Перед нами предстаёт бывший интеллигент, ностальгирующий по временам своей бурной одесской молодости: «Одесса ж меня на руках носила: деньги, женщины… Эх, молодость! Во всех газетах писали: Задов – поэт-юморист. Интересная у меня биография. С золотой медалью закончил реальное. А папашка – простой биндюжник с Пересыпи. И сразу я – на вершину славы… смел, нахален, роскошный голос… Вся Одесса была обклеена афишами».

При всём уважении к таланту писателя Толстого надо признать, что и здесь нет ни слова правды. На самом деле Лев Николаевич Задов родился в бедной многодетной еврейской семье из Юзовки (ныне – Донецк). Учился в начальной еврейской школе, затем был рабочим на сталелитейном заводе. Там примкнул к революционному движению. После революции вступил в Красную гвардию, затем оказался у Махно, у которого возглавил контрразведку. По отзывам очевидцев, внешне напоминал типичного рабочего Донбасса: высокий рост, очень сильные руки, голову брил наголо. Не любил болтовни, поэтому отличался немногословием. Был справедлив, с пленными обращался вежливо, после допросов обычно отпускал их на волю.

В общем, реальный Задов был полной противоположностью Задову литературному.

От Махно его оттолкнула жестокость батьки на последних этапах борьбы. В 1924 году он окончательно распрощался с махновцами и ушёл из Румынии в Советскую Россию. Там его амнистировали. А за ценные сведения о работе румынской разведки Задова даже взяли на работу… оперативным работником в ОГПУ! Чтобы ничто больше не напоминало прошлое, Лев Николаевич поменял свою фамилию на Зиньковского. Как чекист он сделал стремительную карьеру, став одним из руководителей службы органов государственной безопасности Одесской области.

Но в 1937 году его арестовали и расстреляли по ложному обвинению в участии в неком «право-фашистском блоке». У Задова-Зиньковского остался сын, который стал советским офицером, участвовал в Великой Отечественной войне, а потом всю свою жизнь добивался реабилитации отца. Произошла она только в 1990 году. Впрочем, случилось это как-то незаметно, поэтому до сих пор биография начальника махновской контрразведки воспринимается исключительно через роман Толстого, а его подлинная судьба остаётся мало кому известной…