Казаки со свастикой: как Советская власть проявила к изменникам Родины настоящий гуманизм

В эти июньские дни исполняется ровно 75 лет событиям, о которых любят говорить наши антисоветчики. Летом 1945 года с территории Австрии британские власти выдали Советскому Союзу казаков, которые служили в нацистской армии. Выдали их вместе с семьями…

Эта история потом обросла целой кучей мифов – якобы и выдали казаков Советскому Союзу незаконно, потому что большинство из них были не советскими гражданами, а белыми эмигрантами, и действовали англичане подло, якобы нарушив честное слово, данное ими казачьим атаманам. И вообще, эти казаки являются настоящими «жертвами» Ялтинских соглашений.

Речь идёт о соглашении между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем, заключенном в январе 1945 года в Ялте, о возврате на родину граждан СССР, Британии и США, которые в годы войны по тем или иным причинам оказались на территории нацистской Германии. Потом даже появился специальный термин – «жертвы Ялты», который обозначал русских людей, не пожелавших после войны возвращаться в СССР, но позже насильно выданных западными союзниками. Якобы после этой выдачи часть казаков тут же расстреляли в подвалах НКВД-МГБ, а оставшихся в живых загнали в лагеря ГУЛАГа…

Но как всё обстояло на самом деле?

Отголоски Гражданской войны

Начну с того, что белых эмигрантов в рядах гитлеровских казаков было абсолютное меньшинство. Большинством же являлись советские граждане, которые пошли на службу к фашистам. Несомненно, среди них было немало противников советской власти ещё со времён Гражданской войны, когда эти люди воевали с коммунистами в рядах Белой армии.

Нацисты учли это обстоятельство и потому сразу после вторжения в Советский Союз приступили к формированию особых казачьих подразделений. Поначалу из числа белой эмигрантской молодёжи, а когда в 1942 году немцы вошли в донские и кубанские степи, создание таких подразделений стало принимать довольно массовый характер.

25 июля 1942 года в Новочеркасске к немецкому командованию явились несколько казачьих офицеров во главе с бывшими белогвардейцами Сергеем Павловым и Тимофеем Домановым.

Они изъявили готовность «всеми силами и знаниями помогать доблестным германским воинам в окончательном разгроме сталинских приспешников».

В короткие сроки этим людям удалось набрать несколько тысяч добровольцев, которых свели в несколько полноценных полков. В январе-феврале1943 года казачьи полки приняли участие в боях против частей Красной армии на Северском Донце, под Батайском и Ростовом. А при отступлении немецкой армии они ушли вместе с семьями на запад…

Немцы собрали казачьих беженцев под Херсоном и перебросили их в Белоруссию, образовав из них так называемый Казачий Стан. Стан представлял собой своеобразные военные поселения, где беженцы жили по своему казачьему укладу и одновременно боролись с белорусскими партизанами. Однажды в партизанской засаде был убит атаман Павлов, и командование Станом перешло к атаману Тимофею Доманову. В 1944 году Стан был переброшен в северную Италию, где немцы задействовали казаков в боях против англо-американцев. А под конец войны они оказались в Австрии…

Вторым крупным казачьим подразделением немецкой армии стала 1‑я казачья кавалерийская дивизия генерал-майора Гельмута фон Паннвица. Формироваться она начала на Украине в 1943 году, бойцов набирали из местных полицаев и советских пленных. В конце того же года дивизию перебросили в Югославию, где она приняла самое активное участие в карательных акциях против югославских партизан.

Под конец войны 1‑я казачья дивизия была преобразована в XV Казачий кавалерийский корпус войск СС. Весной 1945 года корпус отступил в Австрию, где он встал лагерем рядом с Казачьим Станом. Оба соединения сдались англичанам, надеясь, что те предоставят казакам политическое убежище и не выдадут советским карательным органам…

Надо сказать, что далеко не все эти люди были настоящими казаками. Было среди них немало тех, кто просто захотел вырваться из лагеря для военнопленных – чтобы не умереть с голоду, они выдавали себя за казаков и шли в услужение немцам. Любопытно, что среди них были и наши земляки-нижегородцы…

Из плена любой ценой

В начале войны уроженец Выксунского района Горьковской области Иван Андреевич Купцов служил старшим сержантом Красной армии на должности командира взвода отдельного конвойного батальона штаба Киевского военного округа. В конце августа 1941 года его подразделение попало в окружение. Позднее, после войны, Купцов заверял следователя советской контрразведки, что вместе со своими бойцами пытался выйти из вражеского кольца, но безуспешно:

«Утром на рассвете 28 сентября 1941 года при входе в один из населённых пунктов около гор. Лубны Полтавской области нам встретились четыре немецких солдата, которым, не оказывая вооружённого сопротивления, мы сдались в плен».

Купцов попал в лагерь для военнопленных в Виннице, сильно там голодал, на чём его спустя год и завербовал некий казачий есаул по фамилии Назымов, из белоэмигрантов. Назымов при вербовке обещал пленным, что все добровольно изъявившие желание служить в казачьих частях немецкой армии будут хорошо обеспечены питанием и одеждой. Иван Купцов назвался сибирским казаком – благо в Красной армии служил в кавалерийской части, и его взяли в казачье подразделение. Из послевоенного протокола допроса Купцова:

«ВОПРОС. Ваш переход на сторону немецких добровольцев считать добровольным поступлением на службу в казачьи части немецкой армии?

ОТВЕТ. Да, я перешёл в лагерь, где размещались добровольцы, с той целью, чтобы поступить в казачьи части немецкой армии. Перешёл туда добровольно.

ВОПРОС. В какой части вы проходили службу в немецкой армии, в каком чине и должности?

ОТВЕТ. Службу в немецкой армии проходил в 4‑м Кубанском казачьем полку 1‑й дивизии, 2‑й эскадрон. До августа 1943 года служил в должности командира 1‑го взвода в звании лейтенанта, а затем, в августе 1943 года, мне присвоили звание старшего лейтенанта, и с этого времени служил в должности командира 2‑го эскадрона того же 4‑го Кубанского казачьего полка.

ВОПРОС. Когда вы приняли присягу в немецкой армии?

ОТВЕТ. Военную присягу на верность службы в немецкой армии я принял в сентябре 1943 года в гор. Млава (Польша)».

Кубанский полк стал частью казачьей дивизии генерал фон Паннвица, с которой в самом конце 1943 года отбыл в Югославию на борьбу с югославскими партизанами. О том, какими методами велась эта борьба, позднее на допросах рассказал сам фон Паннвиц:

«Из многочисленных преступлений, совершённых подчинёнными мне казаками в Югославии, мне припоминаются следующие факты: зимой 1943 – 1944 годов в районе Сунья-Загреб по моему приказу было повешено 15 человек заложников из числа югославских жителей… Казаки 3‑го, 4‑го и 6‑го кавалерийских полков в этом же районе учинили массовое изнасилование югославских женщин… В конце 1943 года в районе Фрушка Гора казаки 1‑го кавалерийского полка повесили в деревне 5 или 6 (точно не помню) крестьян… Я также вспоминаю, что в декабре 1944 года казаки 5‑го полка во время операции против партизан в районе реки Драва учинили массовое убийство населения и изнасилование женщин…».

Надо сказать, что немцы не скупились на награды для своих казаков-карателей – так, наш земляк Купцов был награждён бронзовой и золотой медалями для восточных народов, двумя Железными крестами. Кстати, Паннвиц лично знал и ценил Купцова.

Об этом он поведал следователю советских органов госбезопасности, когда отвечал на вопрос о лицах, проходивших службу в его корпусе:

«Я могу только припомнить лиц, с которыми мне приходилось встречаться по службе, в основном из офицерского состава. Ротмистр Купцов – командир эскадрона в четвёртом казачьем полку… Имеет хорошее образование… Награждён Крестом первой и второй степени…».

«Я наказан совершенно справедливо…»

В первых числах июня 1945 года все эти казаки, в полном соответствии с Ялтинскими соглашениями, британской стороной были переданы советским представителям. То есть англичане поступили строго по закону и по своим союзническим обязательствам. Кстати, казачьим атаманам они не обещали никакого политического убежища, что бы ни писали сегодня антисоветские историки.

Да, вместе с бывшими советскими людьми под эту выдачу попали и белые эмигранты – но они сами выбрали свою судьбу, когда в годы войны вместе с Гитлером вступили в вооружённую борьбу с нашей страной. Да, сам процесс выдачи порой был очень жёстким, но жестоким было и само то время, тем более союзники по антигитлеровской коалиции имели дело не просто с пленными, а с нацистскими карателями, к которым никто – ни британские солдаты, ни советские – не испытывал ни сострадания, ни сочувствия.

А вот что с выданными казаками было дальше. Казачья верхушка почти вся поголовно была осуждена на смертную казнь. Были повешены как военные преступники атаманы Краснов и Шкуро, генерал фон Паннвиц, атаман Доманов и другие. Офицеры приговорены к длительными лагерным срокам. Тот же Иван Купцов до декабря 1945 года содержался в лагере для немецких пленных, близ города Прокопьевска Кемеровской области. А в марте 1946 года военным трибуналом Западно-Сибирского военного округа он был осуждён на 25 лет лишения свободы.

Но он отсидел только десять лет – вышел по амнистии 1955 года. А перед самым освобождением он написал в Президиум Верховного Совета СССР слёзное прошение о помиловании. Там были такие слова:

«За совершённые мною преступления я наказан совершенно справедливо… Отбывая срок наказания, я понял всю тяжесть совершённых мною преступлений. Искуплю вину перед народом и Родиной честным трудом… Прошу дать мне возможность стать в ряды честных советских граждан и трудиться не покладая рук на благо своего народа».

Ему поверили и отпустили… Что же касается рядовых казаков и членов их семей, то наказание им ограничили высылкой в отдалённые районы страны. Вот какую картину довелось наблюдать советскому журналисту Юрию Сорокину, который провёл своё послевоенное детство на Кузбассе, где ему довелось встретиться с этими ссыльными:

«Жизнь предателей абсолютно ничем не отличалась от нашей жизни. Работали они на шахтах, как и все, в зависимости от состояния своего здоровья, кто под землёй, кто на поверхности.

Продуктовые карточки у нас были одинаковые, зарплата – по труду, нормы выработки и расценки были едины для всех работающих. Казаки-власовцы свободно передвигались по городу, при желании могли съездить в соседний город, сходить в тайгу или за город отдохнуть. Единственное, что их отличало от других, – они были обязаны сначала раз в неделю, потом – раз в месяц отмечаться в комендатуре. Через некоторое время и это отменили. Власовцы могли жить с семьями. Помню, как в наших бараках стало тесно, и во дворах зазвенели детские голоса с говором ставропольских, краснодарских, донских жителей. Да и не только их…».

Большинство казаков были освобождены к 1952 году, причём в анкетах за ними не значилось никакой судимости, а время работы в спецпоселениях зачли в общий трудовой стаж.

…О чём всё это говорит? Да о том, что, вопреки всем антисоветским мифам, советская власть не мела всех изменников Родины под одну гребёнку, якобы расстреливая налево и направо. К казачьим изменникам отнеслись весьма дифференцированно, воздав индивидуально каждому по его «заслугам». И пусть эти казаки и их потомки молят Бога за то, что они попали в руки советских правоохранительных органов! Потому что в 1945 году их выдачи требовали власти Югославии, которые вряд ли были бы столь милосердны к тем, кто зверствовал на их земле…