Михаил Васильев: «Со Скворцовым и Ковиным игралось легко»

Неделю назад мы опубликовали репортаж о предсезонном сборе хоккеистов нижегородского «Торпедо» на базе «Море спорта». Тогда же пообещали, что в номере за 10 августа выйдет интервью с ассистентом главного тренера команды – чемпионом мира и Олимпийских игр, восьмикратным чемпионом СССР Михаилом Васильевым. Обещания же непременно надо выполнять.

Холодная голова, горячее сердце

– Михаил Александрович, каковы ваши первые впечатления от работы на Нижегородской земле?

– Прежде всего отмечу, что на базе «Море спорта» (там состоялась беседа. – Прим. «НС») созданы максимально комфортные условия. Это превзошло все ожидания. Спасибо руководству нашего клуба и руководству базы. При таких условиях ребята должны выкладываться по полной, что они и делают. Нравится атмосфера в коллективе. Всё располагает к тому, чтобы спокойно заниматься любимым делом.

– Вам делали другие предложения о продолжении тренерской карьеры?

– Знаете, с Игорем Николаевичем Ларионовым мы уже давно дружим, наши взгляды на хоккей полностью совпадают. Мы оба сторонники атакующей комбинационной игры, которую исповедовали ЦСКА и сборная Советского Союза. Я очень хотел трудиться бок о бок с Ларионовым, поэтому другие варианты даже не стал рассматривать. Тем более в Нижнем Новгороде такие хоккейные традиции, «Торпедо» – один из старейших брендов в стране.

– Неужели не было желания поработать главным тренером?

– Думаю, любой тренер мечтает возглавить команду высокого уровня, но в данной ситуации важнее всего оказалась возможность совместного воплощения общих замыслов. Главным я буду или помощником Ларионова – это не имело никакого значения.

– В роли ассистента Игоря Николаевича вы встретили 60-летний юбилей. Уж извините, что 8 июня я, совершенно незнакомый вам человек, не стал искать способ вас поздравить.

– О, так вы поздравляете сейчас! (Улыбается.) Честное слово, очень приятно: напоминая о дне рождения, тем самым продлеваете мне праздник.

– И вовсе он не грустный?

– Нет, конечно. Вы посмотрите, как я двигаюсь на льду. Рядом с молодёжью бодр, полон энергии. Ребята должны видеть перед собой подтянутого тренера с холодной головой и горячим сердцем. Постоянно нужно находиться в движении – как физически, в плане сохранения формы, так и ментально, пополняя свои знания.

«Химию» нашли в товарищеских матчах

– В сентябре этого года у вас ещё один юбилей – 40 лет с момента дебюта в национальной сборной. Хорошо помните свою первую игру?

– А как же! Решающий матч турнира на призы чехословацкой газеты «Руде Право», в Праге мы взяли верх над сборной ЧССР – 4:2. Николай Дроздецкий, которого, увы, больше четверти века нет с нами, отдал мне пас из-за ворот, и я забил гол. Было очень интересно, здорово, волнительно.

– Перед чемпионатом мира 1983 года, проходившим в ФРГ, вы, надо полагать, испытывали не меньшее волнение?

– Сначала я ещё выступал на «Призе «Известий», потом в суперсерии сборной СССР с клубами НХЛ, поэтому опыт уже накопился. К тому же поистине огромную помощь, как на льду, так и за её пределами, оказывали старшие товарищи по команде. Благодаря всему этому к своему первому чемпионату мира я подошёл будучи уверенным в собственных силах. Какое-то волнение перед матчами всё равно чувствовал (иначе и быть не может, если ты подходишь к такому турниру со всей серьёзностью), но меня не трясло. Тогда мы дважды, в том числе в финальном турнире, разгромили канадцев со счётом 8:2, а единственное очко потеряли во встрече со сборной Чехословакии – 1:1. Итог – золотые медали. Чемпионом мира стал и горьковчанин Александр Скворцов.

– А потом пробил звёздный час – имею в виду Олимпиаду-84. Но попали вы туда в последний момент…

– Наверное, так говорить неправильно, хотя в какой-то степени соглашусь с вами. Это была последняя Олимпиада, на которой заявки сборных ограничивались 20 хоккеистами, 18 полевыми игроками. Все понимали, что пятёрка из ЦСКА Фетисов – Касатонов, Макаров – Ларионов – Крутов совершенно точно поедет в Сараево. Также неприкосновенной выглядела надёжнейшая пара защитников московского «Динамо» Билялетдинов – Первухин. На сборы приглашались 30 – 35 полевых игроков – представляете, какая была конкуренция, какой запредельный отбор? Всё решалось в товарищеских матчах: кто лучше других проявит себя, тот и пробьётся в олимпийский состав. Разумеется, на место в команде претендовала сыгранная торпедовская тройка Скворцов – Ковин – Варнаков, но когда началась решающая часть предолимпийской подготовки, Виктор Васильевич Тихонов и Владимир Владимирович Юрзинов, уж не знаю по каким причинам, сразу поставили меня в звено с Александром Викентьевичем и Владимиром Александровичем. Январская серия товарищеских матчей нам удалась: мы наладили хорошее взаимодействие, забивали в каждой игре. Вместе потом и провели все семь матчей Олимпиады. Я забил три гола.

С армейского первенства — на кубок Канады

– Сложностей в поддержании с горьковчанами общего языка у вас не возникало?

– Ни малейших. Это ведь были мастера высочайшего класса, суперпрофессионалы! Александр Викентьевич уже выступал на Олимпиаде, выиграв серебро. Трижды становился чемпионом мира, в 1981 году выиграл со сборной СССР Кубок Канады. Владимир Александрович регалий не имел, но благодаря своим игровым и человеческим качествам мог сцементировать любую тройку. Его отличали самоотдача, самоотверженность, умение сыграть в обороне. Крайним нападающим он развязывал руки, освобождая поле для творчества, для фантазии, для реализации потенциала. Играть рядом со Скворцовым и Ковиным мне было по-настоящему легко. Общий хоккейный язык мы нашли буквально с первой же тренировки, а вне площадки у нас и раньше сложились отличные отношения.

– С кем-то из них дружили?

– С Александром Викентьевичем. Открытый, добрый, отзывчивый человек, с богатым внутренним миром. Виделись с ним, когда я играл за команду легенд отечественного хоккея. Часто общались по телефону. Очень горько, что Скворцов ушёл так рано, прожив только 65 лет. А с Владимиром Александровичем жизнь развела после того, как мы разъехались по разным странам: он обосновался во Франции, я – в Италии.

– Отправились вы туда в 28-летнем возрасте, а карьера в сборной завершилась, когда вам не исполнилось 25, после серебряного чемпионата мира 1987 года. Откуда такая немилость к Михаилу Васильеву?

– Видимо, по меркам советского хоккея оказался староват. Появился Валерий Каменский, заиграли другие молодые ребята. Я избежал тяжёлых травм и продолжал держать марку, защищая цвета ЦСКА, но такова спортивная жизнь. А она дала мне многое, в том числе весь комплект медалей на чемпионатах мира и участие в Кубке Канады 1984 года, где в полном составе сражалась тройка Скворцов – Ковин – Варнаков. В полуфинале мы обидно проиграли хозяевам – 2:3 в овертайме.

Кстати, после тяжелейших сборов, которые предшествовали турниру, меня отцепили от сборной, она улетела в Северную Америку. Вместе с оставшимися московскими армейцами мы отправились в Калинин на первенство Вооружённых сил, провели то ли одну, то ли две игры, и вдруг мне сообщают: сегодня за тобой приезжает машина, забирает в Москву, а послезавтра вылетаешь в Канаду. Оказалось, Виктор Тюменев получил травму, и на замену вызвали меня. На самом деле я изначально очень хотел туда попасть, так что мне сильно повезло. А Виктору, с которым мы пересеклись тогда в аэропорту, оставалось только посочувствовать.

Почтение от датского наследного принца

– Михаил Александрович, почему из всего зарубежного разнообразия выбрали для продолжения карьеры малохоккейную Италию?

– Здесь я бы с вами поспорил. В девяностые годы хоккей в этой стране пользовался популярностью и достиг весьма достойного уровня. Там играли титулованные североамериканцы, например обладатель Кубка Стэнли в составе «Монреаля» Марк Нейпир (или Напьер). Сборная Италии регулярно выступала на чемпионате мира в дивизионе сильнейших… Определяющим же для меня стал ещё 1982 год, когда в составе ЦСКА я находился в Больцано на Кубке европейских чемпионов. Представляете, декабрь, а температура плюс 25, яркое солнце, великолепие природы! Я, 20-летний юноша, просто влюбился в Италию! Потом играл там за разные клубы, причём с середины девяностых выходил на площадку в форме «Больцано», ведущего свою историю ещё с 1933 года. Становился чемпионом страны. В сезоне 2002/2003 возглавлял эту команду в качестве тренера. В общем, я обосновался в городе Больцано, где и живу с семьёй до сих пор.

– А что заставило ещё в бытность игроком на сезон перебраться в Данию?

– Желание сменить обстановку, познать что-то новое. О клубе «Рёдовре» тоже есть что рассказать. В сезоне 1997/98 тренером там работал Валерий Васильевич Шилов (в середине 70‑х – наставник нашего «Торпедо». – Прим. «НС»). Я играл в одной тройке с горьковчанином Сергеем Новосёловым и челябинцем Анатолием Чистяковым. Игры с участием «Рёдовре» посещал даже датский наследный принц, которому нравилась наша игра, – он частенько с нами общался. Мне предлагали остаться в Дании, но снова позвал «Больцано», куда я вернулся уже домой и где играл вплоть до окончания карьеры. Завершилась она 21 год назад.

– Я так понимаю, без России вы всё равно не можете.

– Вы абсолютно правы. К тому же в какой-то момент опустился средний уровень итальянского хоккея, и чтобы двигаться вперёд как тренеру, мне требовалось перейти на иной уровень. Я работал в молодёжной и юниорской сборных страны, три года возглавлял столичную «Красную Армию», затем трудился в системе «Салавата Юлаева».

Сохранять преемственность поколений

– Что считаете своим главным тренерским успехом в России?

– Надеюсь, он у меня впереди и будет достигнут с «Торпедо». Из ярких моментов отмечу, что я оказался крёстным отцом Андрея Василевского (смеётся). В 2010 году на чемпионате мира среди юниоров до 18 лет в Белоруссии не пошла игра у вратаря Сергея Костенко, и 15-летний Андрей стал у меня номером один. Хотя я ещё раньше увидел: Василевский – феноменальный голкипер. Безусловно, сейчас он сильнейший вратарь в мире. Ну а на том чемпионате мы, к сожалению, финишировали четвёртыми, при том что играли Никита Нестеров, Виктор Антипин, Альберт Яруллин, Владислав Наместников, Максим Шалунов. Лучшим бомбардиром сборной стал Евгений Кузнецов, который, хочется верить, ещё прибавит в Национальной хоккейной лиге.

– А у вас был шанс испытать себя в НХЛ?

– Как говорится, желание не совпало с возможностями. Имелись личные причины, по которым я не полетел за океан, но касаться этого мне не хотелось бы.

– Конечно, не будем, Михаил Александрович. Но ещё я просто не могу не спросить: что особенно запомнилось из противостояний «Торпедо» – ЦСКА с вашим участием?

– Сезон 1986/87, матч в Горьком против вашей великолепной команды уже в преддверии чемпионата мира. Саша Герасимов отдал мне передачу на правый фланг, я на скорости обыграл железного защитника, замечательного игрока и человека Михаила Михайловича Преснякова, выкатился к воротам и броском под планку забил Сергею Тюляпкину. Получился очень красивый гол! На скамейке я удостоился самой высокой похвалы от Сергея Гимаева, оценили эту шайбу и другие мои одноклубники. Я был поражён, насколько классно всё оценили местные болельщики!

Ещё вспоминается короткий период, когда я выступал за ярославское «Торпедо» и к нам приехали горьковчане (сезон 1988/89). Из-за степени важности игра была кость в кость, победу одержали гости – 3:2. По окончании матча была хорошая возможность часика полтора провести с ведущими игроками из Горького, включая Сашу Скворцова и Мишу Варнакова. Такие приятные моменты навсегда остаются в памяти.

Когда мы с Игорем Николаевичем приехали сюда этим летом, прекрасно пообщались с Михаилом Михайловичем Пресняковым. Держим с ним связь, будем контактировать и с другими торпедовскими ветеранами. Это необходимо, чтобы сохранять преемственность поколений. Нынешние хоккеисты обязаны знать тех, чьё дело они продолжают.