«Конь для парадов, а не для патрулирования». Ганноверские пассажи российской всадницы

После того как Александра Корелова завершила активные выступления, о нижегородских мастерах выездки в Европе забыли на несколько лет. И вот два года назад громко заявила о себе другая нижегородка. Татьяна Костерина на лошади по кличке Дьяволесса удачно стартовала на международных турнирах и была включена в состав сборной России, которая продолжает борьбу за олимпийскую лицензию. Пользуясь зимней паузой в календаре международных стартов, Костерина, проживающая теперь в Германии, на прошлой неделе побывала в родном Нижнем и провела серию мастер-классов в конноспортивном комплексе «Пассаж».

ОТ БАНКЕТА ДО БАЛАГУРА

– Татьяна, как давно вы знакомы с Александрой Кореловой?

– Мы с Сашей – ровесницы, родились в один год с разницей в две недели, а познакомились в 11 лет, когда она пришла в спортивную школу заниматься конным спортом. Я к тому времени уже год посещала учебную группу у конкурного тренера, а потом попала к тренеру по выездке Елене Викторовне Ирсецкой. Причём она не только тренировала, а возилась с нами, как мамочка. На всех соревнованиях готовила для нас еду, кормила, «пасла» нас (улыбается). Поэтому главная заслуга в том, что нам обеим удалось выполнить норматив мастера спорта, считаю, принадлежит именно Ирсецкой. Думаю, Саша Корелова со мной согласится.

– Когда начали приходить спортивные результаты, между вами с Александрой была конкуренция?

– Не могу отвечать за Сашу в данном случае, но я её всегда любила и относилась к ней как к своей сестре, можно сказать. У меня не было чувства ревности к её результатам. Мало того, когда она выступала на Балагуре и мы ездили по соревнованиям, я её тренировала. Я видела, как они работали с Георге Теодореску в Германии, и старалась повторить то же самое. Кстати, «международника» Корелова выполнила на турнире, когда я стояла и регулировала, что ей делать! Конечно, её высокие баллы – не моя заслуга, говорю это просто для того, чтобы вы поняли: я ей помогала с удовольствием. И она мне тоже всегда помогала. У нас с Сашей до сих пор очень хорошие отношения.

– Как считаете, то, что у Кореловой появился одарённый в спортивном плане Балагур, можно назвать стечением обстоятельств?

– Ой, это так сложно запрограммировать, мне кажется. В тот период Корелова работала с Банкетом, на нём выиграла много юниорских соревнований по малым ездам. Это был добросовестный труженик. Я на нём однажды ехала: пока Саша болела, меня посадили на Банкета и отправили в Москву, где мы сразу второе место заняли! Он правда был очень честный конь. Но Банкет не бегал Большой приз и никогда не стал бы это делать. А Корелова уже вышла на уровень больших езд, и ей нужна была какая-то лошадь на смену. Пробовали большепризного Кисета, но у него, к сожалению, были проблемы с костями ног, из-за чего он периодически начинал хромать.

– Когда всадник получает орловского рысака, стоит ли от него ждать результата именно в выездке?

– Балагура выездила девушка, тоже воспитанница СДЮШОР по конному спорту, которая работала лошадей для взвода конной милиции. В своё время Балагура брали в патрули, и он там пиаффировал до мыла, поэтому милицейское начальство решило оставлять его дома: «Конь для парадов, а не для патрулирования». Спортивные задатки Балагура заметила Елена Викторовна и сказала, что он хорош для Большого приза. Саша Корелова начала с ним работать, я ей помогала делать пассаж, менку и всё остальное. Мы с ней тренировались на Балагуре.

– Тогда почему конь, проехавший в итоге две Олимпиады, оказался у Кореловой, а не у вас?

– Не знаю, наверное, потому, что Саше конь был нужнее, ведь у меня был тогда неплохой Изумитель, подходивший к программе больших езд. Но он оказался, скажем так, насквозь больной. Когда Изумитель захромал, ему сделали операцию, после которой он бегал ещё два года и даже показывал неплохие результаты. Выяснилось, что у него наследственный изъян – мало жидкости в коленных суставах, из-за чего кости тёрлись друг о друга. Ну откуда здесь мы вообще могли об этом знать, если и в Германии не каждый специалист догадается?! Изумителю «зацементировали» суставы и кости, кололи ему специальные препараты, кормили так, чтобы вырабатывалась эта суставная жидкость, и конь продолжал выступать. На нём я попала в сборную России, должна была ехать на чемпионат Европы, но конь снова захромал, на этот раз навсегда…

Потом у меня был Затон – я его довела до Большого приза, но он был не настолько хорош по природным данным. А когда я осталась в Германии, в КСК «Пассаж» передали Затона другой спортсменке.

ЗАЯВЛЕНИЕ ОБ УХОДЕ ОТПРАВИЛА ПО ФАКСУ

– Желание остаться в Германии у вас появилось в связи с изменением семейного положения или ещё раньше?

– Благодаря КСК «Пассаж» мы много раз ездили в Германию на стажировку, и мне страна нравилась. Но когда знакомые в родном Нижнем Новгороде спрашивали меня: «Почему ты не переедешь жить в Германию?», я честно отвечала: «А что мне там делать? Мне и здесь хорошо, поскольку здесь любимая работа». И даже когда я встретила в Германии свою «вторую половинку» и встал вопрос о моём замужестве, первое, о чём я спросила сама себя, – смогу ли там жить. Практика показывала, что смогу, поэтому, собственно говоря, больше ничто и не препятствовало принятию такого решения.
Конечно, понимала, что придётся начинать с нуля. Но я была помоложе, знала, что в Германии очень много лошадей, то есть для моей деятельности широкое поле, поэтому найти работу проблем не составит. «Да, сразу никто не предложит большепризную лошадь, – прикидывала я тогда, – но работу точно найду». И рискнула.

– Как к вашему решению отнёсся директор КСК «Пассаж» Анатолий Балыкин?

– Об этом вы лучше у него спросите. Заявление об уходе я послала в «Пассаж» по факсу. А когда сказала Балыкину по телефону, Анатолий Геннадьевич был в шоке. Вообще, о моём намерении остаться в Германии знали только папа, моя сестра и Саша Корелова. Остальным сообщать заранее мне не хотелось, потому что долго было непонятно с оформлением визы: придётся ли для этого ехать в Россию? Только в последний день адвокат сказал: «Оставайся, выезжать не надо». И что бы я сказала Балыкину? Что я там влюбилась?! А так – надо было остаться в Германии, пока не получу визу.

– Был период после этой ситуации, когда вы с Балыкиным не общались?

– Мне кажется, такого не было. Когда мы где-то встречались, то по-прежнему общались. Я даже подарочки из Германии привозила Анатолию Геннадьевичу (улыбается). Мы не общались так часто, как раньше, лишь потому, что уже не было точек соприкосновения. Балыкин не захотел, чтобы я дальше ездила на Затоне: наверное, его всё равно задело, что я вот так «обрубила». Потом Саша Корелова пыталась ему объяснить, что я не специально так сделала, что причиной тому действительно обстоятельства из-за визы. Ведь если бы я поехала в Россию, здесь было бы очень много бумажной волокиты. А там визу сделали на месте.

НА ТУРНИРЫ – С «ЗОЛОТЫМ ЗНАКОМ»

– На сайте Федерации конного спорта России в профайле «Сборницы» в графе «Тренеры» у вас указаны ваша сестра и Александра Корелова. Почему именно они?

– Потому что они обе мне помогают! Моя сестра – судья соревнований, она очень хорошо видит выступление всадника и порой подсказывает такие вещи, на которые я сама не обратила бы внимание. Постоянно отправляю ей все свои видео, она их смотрит и говорит мне своё мнение как судья – для меня оно очень ценно. А Саша Корелова помогала делать кюр Большого приза: принимала участие в составлении схемы, подсказывала по музыке. Она тоже смотрит мои езды и со своей стороны что-то подсказывает: «Я на Балагуре вот так делала».

– Корелова не собирается возвращаться в большой спорт?

– Она по-прежнему занимается с лошадьми, просто теперь делает это на руководящей должности – работает директором комплекса в Москве. А что касается выступлений, так у Кореловой дочка ещё совсем маленькая, чтобы Саше начать куда-то ездить.

– А как вы вернулись в большой спорт?

– В этом тоже есть доля случайности. Повторю: я начала в Германии с нуля и сперва работала молодых лошадей на продажу. Работала просто для себя, так как очень люблю ездить на лошадях. При этом мне нравится выступать: просто в кайф вся эта атмосфера, езда, предстартовое волнение. Когда шесть лет назад ко мне попала трёхлетняя ганноверская кобыла по кличке Дьяволесса, её хозяин сам сказал: «Мы её не будем продавать». Ну я и говорю: «Тогда поехали – лошадь неплохая, можно замахнуться на Олимпиаду». Мне кажется, он тогда подумал, что у меня случился какой-то бзик (улыбается). Но мы начали планомерную работу. Участвовали в мелких турнирах, потом дошли до Большого приза. Когда в 2017 году мне предложили в составе сборной России поехать на чемпионат Европы, я подумала, что ещё рано: у меня же молодая лошадь. Но меня убедили: «Надо выступать за свою страну!» Всё-таки, несмотря на то, что в последние годы я живу в Германии, российский паспорт по-прежнему со мной!

Конечно, многое зависит от лошади, с которой работаешь. Но честно скажу: у меня нет таких амбиций, чтобы добиваться побед «во что бы то ни стало». Не сложится – значит не сложится. Сложилось – очень хорошо, я счастлива.

– В 2017 году вам в России присвоили звание мастера спорта международного класса, а в 2018‑м в Германии вручили «Золотой знак». Что это за награда?

– Примерно такая же награда, как мастер спорта международного класса, также даётся за заслуги. Но если здесь достаточно один раз выполнить определённый норматив, то там надо выиграть Малый приз на десяти турнирах или десять раз занять места с первого по пятое в Большом призе. У меня набралось и теперь есть соответствующее удостоверение, а на турнирах все видят, что у меня «Золотой значок».

– Уже прикинули, сколько лет планируете выступать?

– Японский всадник в 70 лет квалифицировался на Олимпийские игры. Думаю, 70 лет для меня слишком много. А вот выступать до шестидесяти, пожалуй, реально. Смотрю на действующий состав всадников: в 55 лет все они ещё вполне крепкие. Между прочим, в Германии пенсионный возраст для женщин и мужчин – 67 лет, и его хотят ещё увеличить (улыбается).

Беседовала Нина ШУМИЛОВА