Михаил Кузнецов – самый фантастический голос страны

Михаил Кузнецов – самый фантастический голос страны. Некоторые слушатели не верят, что перед ними мужчина, настолько высокий чистый и фантастически прекрасный у него голос, словно летящий к звёздам. Поклонники называют его ангельским.

Солист «Хора Турецкого» Михаил эпатирует публику не только голосом, но и экстравагантными костюмами – то чёрной кружевной маской, то перьями, то перчатками и кружевами, а иногда и шпагой, мгновенно перевоплощаясь в своих героев и героинь. Именно героинь – в его репертуаре сложнейшие партии для сопрано – Casta Diva из «Нормы» или ария Царицы ночи из знаменитой оперы Моцарта «Волшебная флейта». В чем же секрет его голоса? Эту тайну он открыл «Нижегородской правде».

Во весь голос

– Михаил, как только не называют ваш голос – и тенор-альтино, и контратенор, и мужское сопрано. Как правильно?

– Это микст. Способность петь микстом – обычное дело для высоких мужских голосов – теноров. Хотя у каждого свои особенности и нюансы. У меня очень хорошо прозвучивается микст – смешанное звучание. И этого я никак не достигал, мой голос такой от природы.

– Когда проявилась эта удивительная способность вашего голоса?

– Это обнаруживается уже после того, как вы прожили серьёзный кусок своей жизни в музыке. Ведь никто никогда не знает, будет ли голос у ребёнка. А учиться надо начинать с 6 – 7 лет. Но по-настоящему пению учат после 18 лет, когда уже организм сформировался, и понятно, что будет дальше. А до этого, пока не прошла мутация голоса у мальчика, можно нанести вред организму.

– Почему вы вообще увлеклись музыкой? Может, талант передался от родителей?

– Ею я занимался с детства, но и не думал о пении. Это была идея фикс мамы, которой её заразил папа. Он не был профессиональным музыкантом, но самоучкой играл на пианино. Очень любил музыку, но жизнь так сложилась, что началась война, и людям, которые приняли на свои плечи все её тяготы, было не до музыки. А потом нужно было отстраивать страну. Но детям своим они старались эту мечту подарить. Сводная сестра музыкантом не стала, хотя отец этого очень хотел. А со мной ему повезло.

– Все певцы, как и артисты балета, на всякий случай владеют каким-то инструментом. Вдруг голос пропадёт. Каким владеете вы?

– В музыкальной школе я выбрал фортепиано. Но главное – мама словно всё предвидела – в течение семи лет я посещал спектакли детского хора Большого театра. И все оперы, русские и зарубежные, где встречаются дети, а на самом деле их много, я слышал.

– А какая у вас любимая опера?

– «Пиковая дама» – одна из основ репертуара Большого театра. А из зарубежных – «Кармен». Кстати, там тоже есть дети! И я там пел с восьми лет. Конечно, дети по заграницам не ездили, выступали только в Москве, но в итоге мой трудовой стаж уже более сорока лет, а Большой театр СССР стал моим первым местом работы. Я горжусь, что с детства прикоснулся ко всему этому и видел выдающихся музыкантов и певцов.

– Кого из них вы назвали бы своим идеалом и учителем?

– Это педагог института Гнесиных Галина Дмитриевна Рождественская. Народная артистка СССР. Она учила быть музыкантом 24 часа в сутки. Хотя певцам ничто человеческое не чуждо. А самым первым – руководитель детского хора Большого театра – Игорь Генрихович Агафонников. Очень известный музыкант, который долгое время был хормейстером Большого театра. Великолепный музыкант питерской школы. Я только сейчас оценил его работу. В хор принимались ребята просто голосистые, и всё делалось со слуха. Это было очень здорово. Он умел научить и… был просто дядька хороший, а это очень важно! Работать с людьми очень сложно, все разные, а их надо объединить.

– А вы сами преподавали?

– Никогда. Это очень сложная и неблагодарная работа. Ребёнок переходит к другому педагогу, потом к третьему, даже если он чего-то добьётся, плоды своих трудов не увидит – их пожнёт тот, кто будет последним. Я бы вообще в программках писал все фамилии педагогов, это очень важно, особенно, если ребёнок из регионов.

Ищите женщину

– Когда вы впервые исполнили женскую партию? Это была шутка?

– Именно так! Вы в точку попали. Это было на капустнике, в институте. Даже не помню, что я спародировал. На хоре ведь как – два ряда женских и один, маленький – мужской. Мальчики музыке учатся гораздо менее охотно. У нас было соотношение один к трём. И вот сидишь за девочками, подпеваешь их партиям, они оборачиваются, и это так приятно! Юношеский такой задор. Но я и думать не мог, что когда-то это будет востребовано хоть в каком-то виде. Это было чисто на уровне смешилок. Гораздо позже я узнал, что есть целое направление такого пения на Западе. В России же никогда не было традиции певцов-кастратов. Этим известны Италия, Франция, Англия, Голландия.

Последний певец-кастрат Алессандро Морески скончался в начале XX века. Временем величия певцов-кастратов была эпоха барокко 1650 – 1750 годов. Записей пения кастратов практически не осталось.

– Кто же пел в знаменитом фильме «Фаринелли-кастрат», посвящённом самому знаменитому в мире певцу-кастрату?

– Голос диапазоном в 2,5 октавы был реконструирован смешением звучания контратенора Дерека Ли Реджина и сопрано Эвы Малас-Годлевской. А однородность звучания была достигнута при помощи цифровой обработки, которая шла полтора года. Такой певец имел текстуру женского голоса, а силу и мощь – мужского. Это не мужское и не женское, а третье звучание. Уникальное. И именно поэтому сейчас некому исполнять огромное количество фантастической музыки эпохи барокко. А вы знаете, сколько произведений у Генделя написано именно для этих голосов?

Дружба десятилетий

– Грустная это история, хотя подтверждающая, что ваш голос – уникален не только в России, но и в мире. Так что давайте вернёмся к вам. Как же случилось, что шутка с голосом, которой вы очаровывали девушек-хористок, вылилась в выступление на сцене?

– Это случилось именно в «Хоре Турецкого», да и то это лишь элемент шоу, к которому я не могу относиться серьёзно. Поэтому в моих выступлениях остаётся элемент гротеска.

– Кстати, как вы пришли в «Хор Турецкого»?

– После окончания Гнесинского училища я поступил в институт имени Гнесиных. С Михаилом Турецким мы учились там на одном факультете – хорового дирижирования. И он пригласил меня в свой хор в 1993 году. С тех пор я здесь.

– Есть сегодня среди молодых исполнителей те, в ком вы видите потенциал?

– Потенциал есть, есть голосовые данные, а вот базиса нет. С этим большие проблемы. Слышно отсутствие музыкальной образованности. Можно выучить с педагогом одну-две арии, а дальше дело не пойдёт. Тут нужно фундаментальное образование, которое даёт тонкости голосу. Бывают исключения, но они очень редки. Вспомните Робертино Лоретти. Я часто смотрю «Голос. Дети», но не вижу ничего похожего. Если ребёнок поёт о любви, он не способен оценить и прочувствовать то, что он поёт. Поэтому поёт механистично, словно заяц играет на барабане. Красиво, чистенько, но не более того. Мы это называем «чай тёплый». А у Робертино владение голосом и интонацией было удивительное, такое, которое приходит только с опытом. Откуда это было – неизвестно. И его успех так никто в мире и не повторил. Но когда-нибудь такой певец появится!