Самый сложный партнер
Из всех партнеров России Беларусь, пожалуй, самый сложный. И самый капризный. Отношение Москвы к Минску порой напоминает отношение родителя к малому дитю — хлопот много, толку мало, а бросить все равно нельзя. Родная кровь как-никак. Вот и приходится воспитывать, в надежде, что в итоге все-таки получится что-нибудь путное. Некоторые циники предпочитают более грубую аллегорию — чемодан без ручки. Который нести тяжело, а бросить жалко. Но мы все-таки остановимся на самом корректном определении — сложный партнер. Самый сложный. Фронтовое братство Но при этом все-таки партнер. Будь иначе, не приехал бы в минувший вторник Дмитрий Медведев в Беларусь, дабы вместе с Александром Лукашенко понаблюдать за завершающим этапом совместных военных учений «Запад-2009». Невозможно себе представить подобные учения между Россией, скажем, и Украиной или между Россией и Грузией. Отношения с этими странами у России какие угодно, но точно не партнерские. А совместные военные учения и маневры проводятся только между партнерами, хоть чем-то (вроде наличия общего врага) связанных друг с другом. Раз подобные учения Россия с Беларусью проводит совместно, значит, кое-что их друг с другом еще связывает. Иначе незачем было гонять 12 тысяч российских и белорусских солдат на полигоне под Барановичами; вполне можно было обойтись раздельными маневрами. Военное сотрудничество — это практически уже единственная крепкая связь, которая еще связывает Россию и Беларусь. И Россия продолжает без особых помех содержать на белорусской территории свои военные объекты, и проводить военные учения, и размещать средства ПВО, и… И, пожалуй, всё! Потому что даже с созданием единой системы ПВО двух стран, о чем президенты Медведев и Лукашенко договорились еще в феврале на заседании Высшего госсовета Союзного государства, возникли проблемы. Договор, подписанный президентами, до сих пор не ратифицирован. И не очень-то понятно, чьей здесь вины больше. Дело в том, что предварительно должен был быть подписан протокол о комплектовании системы ПВО, причем белорусская сторона в качестве непременного условия выдвигает крупные льготные поставки российских вооружений и размещение заказов Минобороны РФ на белорусских заводах, что категорически не устраивает Москву. В ходе последнего визита Дмитрия Медведева в Беларусь вопрос этот так и не был решен однозначно, и до сих пор непонятно, как же, в итоге, будет выглядеть совместная система ПВО. Правда, президенты договорились регулярно — раз в два года — проводить совместные военные учения, подобные нынешним. С этим вопросом, очевидно, проблем с согласованием не возникло. Сошлись на компромиссе — один раз учения будут проходить в России, другой в Беларуси. В этом смысле фронтовое братство русских и белорусов остается нерушимым. Миссия патриарха Нерушимым остается и религиозное братство двух народов, о чем, кстати, напомнил четырехдневный визит патриарха Кирилла в Беларусь, завершившийся буквально накануне визита президента Медведева. В отличие от летнего визита на Украину, сопровождавшегося многочисленными скандалами, вопросами и комментариями, в том числе и на дипломатическом и межгосударственном уровне, пастырская поездка Кирилла в Беларусь оказалась на удивление мирной и спокойной. Никаких межрелигиозных распрей, никаких националистических лозунгов. Президент Лукашенко был подчеркнуто корректен и доброжелателен, уместно напомнив о том, что белорусские православные никогда не засевали семена раскола в Русской православной церкви, даже обретя независимое национальное государство. Столь же лояльным Московскому патриархату было и белорусское духовенство, возглавляемое митрополитом Минским и Слуцким Филаретом, снявшим свою кандидатуру на январских выборах патриарха в пользу Кирилла. И здесь не совсем даже понятно, кто кого ведет за собой на поводу — президент Лукашенко белорусское духовенство или духовенство — президента? Нет сомнений, что если бы президент Лукашенко захотел и если бы ему это было выгодно, он пошел бы по стопам украинских руководителей и инициировал бы процесс создания национальной белорусской церкви, независимой от Московского патриархата. Но он на это не пошел. Даже в самые острые периоды отношений с Москвой, даже в самом упоенном и ожесточенном отстаивании национальных интересов и суверенитета Беларуси президент Лукашенко никогда не покушался на прерогативы Московского патриархата и никогда не оспаривал принадлежность Беларуси к канонической территории Русской православной церкви. То ли ему это было невыгодно, то ли он понимал всю опасность и бесперспективность всей этой затеи — но вот, не затевал раскола. Справедливости ради нужно сказать, что и сами белорусские иерархи никогда не подавали никакого повода к расколу и не давали ни малейшей повады своему президенту. Но если бы он захотел — нашел бы. Сумел бы. И то, что белорусские иерархи и прихожане до сих пор лояльны Русской православной церкви, в немалой степени заслуга и президента Лукашенко. Пусть пассивная: он просто не препятствовал единству двух православных народов, хотя бы в Церкви и в вере — но и это уже немало. И патриарх Кирилл прекрасно понимал это, обращаясь с благодарственным словом к президенту Лукашенко и с проповедью к белорусским верующим. И, несмотря на то, что на проповеди патриарха в Беларуси приходило меньше людей, чем на Украине, не говоря уже про Россию, всё-таки это были благодарные слушатели. Благодарные и внимательные, каковыми могут быть только молодые люди, студенты, к которым, по привычке, и обращался в первую очередь патриарх. Неправда, что молодежь на постсоветском пространстве тянется исключительно к западной культуре и ценностям. Патриарх Кирилл доказал, что это не так. Он доказал, что молодежь можно привлечь и к традиционным православным ценностям; он показал, что на постсоветском пространстве есть один универсальный, активный и при этом вполне привлекательный общественный институт — Русская православная церковь. И это очень хорошо, поскольку российское государство в глазах большинства наших ближайших соседей (да что греха таить — и в наших собственных!) выглядит явно непривлекательно. И если что-то еще и притягивает к нам наших соседей, то это либо деньги, либо Русская православная церковь. Беларуси это касается сугубо. По большому счету По большому счету, Александр Лукашенко все-таки просчитался. Вся его политика всех последних лет (да что там последних! всех лет!), направленная на то, чтобы вытянуть из России как можно больше, ничего особого не предоставляя взамен, дала весьма капитальную осечку. Собственно, это даже не осечка, а полноценный провал. И он это уже, кажется, понял, и из этого отныне будут исходить и в Минске, и в Москве. Ведь как было раньше. Москва предоставляла Минску по минимально возможной цене энергоресурсы. Она предоставляла ему дешевые, и фактически безвозвратные кредиты. Она устанавливала льготную ставку таможенных пошлин на белорусские товары. И единственное, чем пользовалась взамен, так это несколькими участками земли, на которых она размещала в Беларуси свои военные объекты. Иногда Москве это казалось несправедливым, иногда она пробовала стребовать с Минска еще чего-то. Например, право российских предпринимателей участвовать в приватизации белорусских предприятий. Или признания Минском суверенитета Абхазии и Южной Осетии. Или еще чего-нибудь, не столь уж сложного и тягостного. Но всякий раз Александр Лукашенко чуть ли не в истерике заходился, яростно отстаивая белорусский суверенитет там, где на него никто не покушался, и угрожая то «переметнуться к Западу», то перекрыть транзитные пути, то взвинтить цены на аренду земли под российскими военными объектами в Беларуси. И до поры до времени Россия всегда уступала Лукашенко. Но настал 2008 год. К власти в России пришел президент Медведев, которому Александр Лукашенко еще менее симпатичен, чем Владимиру Путин. Потом грянул кризис. Денег стало не хватать. Даже у России. Потом настал 2009 год. И в силу вновь вошел Алексей Кудрин, известный «скупердяй», проклинаемый многими в России, а с весны этого года и в Беларуси, когда он осмелился предложить выдать Минску запрошенный полумиллиардный кредит не в долларах, а в рублях. По сути, ту же сумму, только в российской валюте. Александр Лукашенко бушевал так, как не пристало ни одному государственному лидеру, тем более первому лицу страны, именующей себя партнерской и даже союзнической. После этого в Москве встали насмерть — никаких уступок без взаимностей. И с тех пор придерживается этой стратегии неукоснительно. Кредит от Москвы Александр Лукашенко так и не получил. Он пробовал было занять ту же сумму на Западе, но получил жесткий отказ и там. Он пробовал было активизировать участие Беларуси в «Восточном партнерстве» — организации восточноевропейских и постсоветских стран явно антироссийской направленности, но не получил никаких ожидаемых дивидендов и от этого. Более того, Москва, в свою очередь, активизировала прокладку обходных газо- и нефтепроводов по дну Балтийского моря — в обход уже явно не только стран Прибалтики, но и Беларуси, также «доставшей» её своим периодическим шантажом. Это повергло Лукашенко в растерянность. Все лето он метался. То приезжал на саммит ОДКБ, то не приезжал. То обещал признать Абхазию и Южную Осетию, то «забывал» про обещание. Ему долго не удавалось понять, что Москва перестала вестись на шантаж, что Кремлю Беларусь сама по себе уже перестала быть интересной и что возможные подарки и уступки с российской стороны отныне возможны только в обмен на что-нибудь аналогичное и адекватное. Последний визит Дмитрия Медведева, в ходе которого опять обошлось без каких-либо уступок и обещаний , кажется, заставил его, наконец, понять всё это.
