В тяжёлые годы руки не опускаю

Торпедовские почитатели, несомненно, помнят этого хоккеиста: защитник Дмитрий Храмченко отдал нашей команде восемь сезонов. В последнее время о нём ничего не было слышно. На днях он побывал в редакции «Нижегородского спорта» и рассказал о своей жизни.

БРОНЗОВЫЙ ПРИЗЁР ПЕРВЕНСТВА ЕВРОПЫ

– Дмитрий, сегодня вы как-то связаны с любимым видом спорта?

– Абсолютно никак, если не считать того, что интересуюсь событиями в КХЛ, НХЛ, играми на уровне сборных. В КХЛ смотрю результаты, статистику. Само собой, слежу за «Торпедо», а ещё – за «Трактором», «Магниткой». Дело в том, что главный тренер «Трактора» – мой бывший одноклубник Андрей Гатиятулин. Правда, сейчас он везде фигурирует как Анвар, но в «Торпедо» мы этого даже не знали, звали его исключительно Андреем. А в магнитогорском «Металлурге» рулит Витя Козлов, вместе с которым я играл за юниорскую сборную России на чемпионате Европы 1992 года в Норвегии. Нам было по 17 лет.

– Кстати, кто ещё из хоккеистов, сделавших себе имя, выступал за сборную на том чемпионате?

– Будущие энхаэловцы Сергей Гончар, Сергей Брылин, Андрей Назаров – сегодня главный тренер «Нефтехимика». Гончара признали лучшим защитником турнира и включили в символическую сборную, как и нашего лучшего бомбардира Вадима Шарифьянова, который потом тоже попробовал себя в Национальной хоккейной лиге. Также выделю Василия Турковского (мы с ним родом из Саратова) и нижегородца Евгения Бобарико. Наша команда тогда выиграла четыре матча, в том числе у финнов, но затем проиграла сборным Швеции и Чехословакии. Итог – третье место. Приятно вспомнить то время.

КАК ЖЕ РАНО УШЁЛ ФРОЛОВ!

– А что вспоминается с той поры, когда вы защищали цвета «Торпедо»?

– В первую очередь думаю не о событиях, не о конкретных матчах, а о ребятах, с которыми выходил на площадку. Испытываю тёплые чувства, вспоминая о коллективе, о человеческом общении.

– С кем из товарищей по команде сохранили наиболее тёплые отношения?

– С Ромой Маловым, который тренирует в СДЮШОР «Торпедо» мальчишек 2007 года рождения. С Максом Овчинниковым (занимается с юношами в ярославском «Локомотиве»). С Сашей Жмаевым – он в Уфе, в школе «Салавата Юлаева». Созваниваемся с Гатиятулиным – поздравляем друг друга с праздниками. Также назову Вадика Аверкина, работающего в профсоюзе КХЛ. Макса Савосина – он открыл в Нижнем Новгороде хоккейную студию, проводит индивидуальные тренировки. Ныне не связанного с хоккеем Андрея Анисимова. Совсем недавно долго общались по телефону с Андреем Поддяконом. К слову, он дружит с Виталием Новопашиным, крестник двоих его детей. На Новый год собирается к нему в Москву. Сам Андрей трудится в футбольной ДЮСШ Нижнего Новгорода.

– Наверняка есть и события из торпедовского прошлого, которые запали в душу.

– Да, сразу приходит на ум плей-офф 2005 года в высшей лиге, когда мы в решающем полуфинальном матче проиграли подмосковному «Витязю» по буллитам и не вернулись в суперлигу. Естественно, было огромное разочарование и опустошение. А из позитива отмечу период под руководством Александра Николаевича Фролова. С ним мы в 1999 году вышли в суперлигу и прилично отыграли там сезон. В 1/8 финала в серии до трёх побед проиграли ярославскому «Торпедо» пятую встречу.

Про Александра Николаевича скажу отдельно: из всех тренеров, с кем мне довелось работать, он произвёл самое сильное впечатление. Человечный и харизматичный Фролов создал отличный коллектив с великолепной атмосферой, без всяких там любимчиков. Бывал жёстким, вспыхивал, но при этом умел пошутить и разрядить обстановку. На командных собраниях выкладывался так, что пот лил ручьём. Мы горели желанием работать, играть, биться за своего тренера, и самое главное – у нас на льду многое получалось. Когда Александр Николаевич скоропостижно скончался на восстановительном сборе в Турции, я испытал настоящий шок. До сих пор безумно обидно, что он ушёл столь рано, в расцвете сил. И сколько бы ещё мог сделать для «Торпедо»!

НЕ ХОЧЕТСЯ ИГРАТЬ НА РЕЗУЛЬТАТ

– Почему вы покинули команду в сезоне 2006 – 2007 годов, когда она победила в турнире высшей лиги?

– Всё просто: Владимир Владимирович Юрзинов не ставил меня в состав, и я вернулся в родной саратовский «Кристалл». А завершал карьеру в Белоруссии, куда меня позвал бывший нападающий «Торпедо» Дмитрий Игошин. Мы вместе выступали за ХК «Витебск», вышли в полуфинал экстралиги. Потом я играл за Бобруйск вместе с другим нижегородцем – Сергеем Колюбакиным. К слову, тренер этих команд Василий Петрович Спиридонов, прежде защитник московских «Спартака» и «Крыльев Советов», своими человеческими качествами напоминал Фролова.

– Есть ли ощущение, что как хоккеист до конца себя не реализовали?

– Всё могло сложиться иначе, если бы лучше следил за режимом. Чего греха таить, хотелось погулять, были «выпивалки». Сам виноват. Нынешнему поколению, наверное, в этом плане проще: деньги, которые платят игрокам, мотивируют их к строгой дисциплине, самоконтролю. И конкуренция, на мой взгляд, теперь выше, чем в моё время.

– В нашем регионе проходит много любительских соревнований: есть разные лиги, чемпионат области. Почему нигде не участвуете?

– Да как-то насытился я хоккеем, пока выступал на профессиональном уровне. К тому же даже среди любителей, как ни крути, идёт игра на результат, а это – тщеславие, амбиции, даже агрессия, злость. Несколько лет назад я пришёл к Богу и как глубоко верующий православный не хочу этих эмоций. Знаю, что потом будут оставаться осадок и груз на душе.

– А быть детским тренером не хотели?

– Не видел и не вижу себя в этой роли. Чувствую: это не моё. Правда, бывшие игроки, ставшие тренерами, говорили, что сначала ощущали то же самое, но ничего, втянулись. Пример – Рома Малов. Может, и мне стоило попробовать. Но сейчас, если честно, не до этого. Тяжёлая ситуация в семье. И даже если бы не мои убеждения, из-за этой ситуации я бы всё равно не играл в хоккей.

ИСПЫТАНИЕ БОЛЕЗНЬЮ

– Что у вас случилось?

– Беда с женой: внезапно дало знать о себе психоневрологическое заболевание, проявляющееся в фобиях. Первые признаки были года три назад. Дальше – больше… Ходили по врачам, на какое-то время становилось лучше, но затем состояние опять ухудшалось. Я возил Наталью в святые места (Дивеево, Сергиев Посад), в московский Душепопечительский православный центр Иоанна Кронштадского – всё безрезультатно. Жена ходила к известному нижегородскому психотерапевту – ей стало только хуже, страхи усилились. В результате сейчас она категорически не соглашается ни на какое лечение.

Проблема усугубляется тем, что не поможет никто из родственников. У меня умерли родители и младшая сестра, у неё осталась 82-летняя мама, которая сама нуждается в уходе. С женой я нахожусь постоянно – какой уж тут хоккей?

– Чем же зарабатываете на жизнь?

– Увы, источников дохода нет. Ещё до болезни жены пробовал себя в брокерстве – оказалось, это мне совершенно чуждо. С текстильным интернет-магазином тоже не пошло. Потом мы с Наташей начали заниматься продажей кофе, но как раз подкралась эта болезнь – пришлось всё бросить и постоянно быть рядом с женой. Чтобы было на что жить и поддерживать Наталью, я потратил все сбережения, затем продал земельный участок. Но нужно было что-то придумывать, чтобы и с женой рядом быть, и параллельно зарабатывать деньги. Тогда я решился продать нашу квартиру и купить кондитерскую. Вся работа была уже налажена и производство якобы приносило прибыль. Но это оказалось неправдой: дело приносило одни убытки. В итоге я залез в долги. Сейчас у нас нет средств к существованию. В ближайшее время в прямом смысле можем остаться на улице, без крыши над головой: нечем платить за съёмное жильё.

Если честно, не знаю, как быть, как из всего этого выпутаться и спасти жену от недуга. Уповаю на помощь Божью и добрых, неравнодушных людей, которых немало на белом свете. В любом случае жену и тёщу я не оставлю.