Алла Малкова-Мараш поделилась воспоминаниями о детстве и своем пути в кино

Аллу Малкову-Мараш знают, наверное, все поклонники сериалов. «Кордон», «Начать сначала», «Грозный», «Нулевой пациент», «Шифр», «Берёзовая роща», «Подольские курсанты», «Преступление», «Триггер‑2» – её героини всегда разные, яркие и запоминающиеся. И в кино, и в театре она создаёт многогранных персонажей.

Актриса продолжает известную творческую династию. Она – дочь режиссёра Горьковского телевидения Михаила Мараша и актрисы театра драмы и Малого театра Галины Дёминой. Поэтому Алла Михайловна предъявляет к себе самые высокие требования и всегда им соответствует. Она рассказала о своём непростом пути в театр и кино.

Груз ответственности

– Алла Михайловна, с Нижним Новгородом вас связывают неразрывные нити вашей семьи. Огромное счастье и в то же время ответственность быть дочерью одной из самых творческих пар города. На нашем телевидении есть понятие «Эра Михаила Мараша», а поклонники театра драмы помнят роли вашей мамы – Галины Дёминой.

– Для меня это было тяжёлым грузом. Мне хотелось чего-то своего, а не сравнения с родителями. Папа не часто брал меня на телевидение. Один раз совсем маленькой я должна была сыграть девочку, которая спит. Все долго собирались, а когда начался прямой эфир, я подняла голову и спросила: «Пап, ну что, хватит уже мне тут спать?». На этом мои выступления на Горьковском телевидении и завершились.

Мама тоже редко брала меня за кулисы. Но это не помешало мне восхищаться Эрой Сусловой, когда она играла Анну Каренину. Она была для меня образцом женщины. И мама, когда хотела вразумить меня, говорила: «Эра Васильевна никогда так не сделала бы». И на меня это действовало!

– Вы застали золотой век театра драмы. Какими в памяти остались актёры того времени?

– Я была влюблена в Вацлава Яновича Дворжецкого. Мы жили в одном доме, и он часто заходил к нам. В спектакле «Жили-были старик со старухой» он играл с мамой, и это было потрясающе. Посмотреть спектакль приехал Григорий Чухрай, который собирался снимать одноимённый фильм. Но для плёнки актёры были слишком молоды. Тогда в театре были уникальные актёры. Владимир Самойлов и его «Ричард Третий» был спектаклем на все времена. Глеб Писарев, наш сосед, Раиса Вашурина. Николай Волошин, Владимир Вихров – превосходны. Из молодых была потрясающая Маргарита Алашеева. Когда недавно ей вручали «Золотую маску», мы были потрясены тем, как легко она взлетела на сцену. Как юная девушка! Эти актёры дарили вдохновение зрителям.

– Когда вы решили, что вы будете актрисой? Родители против не были?

– Мама была категорически против, она преподавала тогда в училище и сказала, что мои документы там не примут. А я была тихая, закомплексованная и не решилась перечить. Пошла работать в комсомольскую организацию пароходства. Но, увидев, как собирают взносы с моряков, уходящих в плавание, возмутилась, и меня попросили уйти…

Потом работала в институте микробиологии у Ирины Блохиной – сестры знаменитого онколога, печатала сценарии для телевидения, но мечта не покидала. И когда мама была на гастролях, я пришла в театральное училище! Меня взяли, но училась я сложно, казалось, не то делаю. И, опять же, боялась сравнений с мамой. Поэтому и театр выбрала далеко – в Калинине, сегодняшней Твери.

– Как же вы туда попали?

– Режиссёр театра Эмиль Херсонский искал девочку для «Прощания в июне», и Борис Наравцевич предложил попробовать меня. Херсонский предложил мне такие роли, о которых я и подумать не могла. Конечно, я сразу согласилась. В Твери я познакомилась с будущим мужем. А после рождения нашей дочери Маши Володя поступил в ГИТИС на режиссёрский факультет, пришлось жить на два города. Через год набрали и актёрский курс – там были Ирина Розанова, Роман Мадянов, Игорь Угольников. И началась другая жизнь.

В Твери я работала 11 лет и каждое утро бежала на электричку в 6.26, а обратно в Москву возвращалась в час ночи. Я не уставала, мне так там было хорошо. Но Маше надо было идти в школу, и с театром я рассталась.

Столичные соблазны

– Как вас встретила Москва?

– Я работала там в «Новом драматическом театре». Он был очень эстетский, и было невероятно интересно. Но когда режиссёр Борис Антонович Львов-­Анохин умер и пришёл другой режиссёр, я ушла. Потом была «Табакерка» и роль матери Базарова в постановке Константина Богомолова. Это была одна из его первых работ. С ним было очень интересно работать. Работала я и в театре Эдуарда Марцевича – он был не только актёр, но и очень интересный режиссёр, у нас был совершенно потрясающий спектакль «Нора».

– У вас невероятный диапазон ролей – от характерных до драматических и комедийных, а что играть интереснее?

– Драматические, но их стало очень много. В кино одно время все мои роли были со слезами – плакала на экране бесконечно. А сейчас предлагают играть жёстких, и мне это интересно. Я всегда просила, чтобы мне дали Кикимору, а играла я вечно Алёнушек. А у Кикиморы больше возможностей показать себя!

– Ваша первая кинороль – почти Кикимора, смешная чудачка в «Жене керосинщика» Александра Кайдановского. Как такой смелый фильм тогда вообще вышел на экран?

– Менялось время, и мы попали в нужное. Картина даже получила приз на фестивале фантастических фильмов. Это моя большая удача – поработать с Кайдановским. Он просто выбрал нас по картотеке – Анна Мясоедова, Александр Балуев, Евгений Миронов, Сергей Векслер, я. Кайдановский сам делал фотопробы: меня чем-то мазали, пачкали – это было весело. А самым сложным был эпизод, где моя героиня ест селёдку. Я её вообще не ем, а там надо было взять её двумя руками и смачно вгрызаться, дубль за дублем… Ассистенты рассказали Кайдановскому, что я даже запах селёдки не переношу, и он мне такие слова говорил, чтобы утешить – что я прекрасная, гениальная… Кайдановский был уникальный человек, много у него было планов, но вскоре его не стало – умер от инфаркта…

– Сегодня в вашем списке киноролей более полутора сотен фильмов. Какие из них стали знаковыми?

– Наверное, это странно, но фильм, который не вышел – «Моисей Коля», главную роль в котором сыграл Сергей Бородинов, который работал в вашем театре комедии. Вышел другой фильм про этот же военный подвиг – «Праведник». А наш был очень важен для меня. Папа у меня еврей, а мама – русская. И мне очень хотелось роль Нехамы посвятить половине своей крови.

А роль Карповны в «Подольских курсантах» стала посвящением моей маме. Она в театре и в кино сыграла бесчисленное количество таких бабушек.

Очень хороший фильм Александра Хвана «Сын» – там тоже важная для меня роль.

А сегодня очень люблю сериал «Кордон», который недавно вышел на ТВ‑3. Там у меня замечательная роль бабы Шуры – знахарки, которая может предсказывать будущее.

Мамины роли

– Как же девочка-принцесса из театра превратилась в кино в ведьм, знахарок и ясновидящих?

– После «Жены керосинщика» я снялась у Сергея Бондарчука в «Тихом Доне» в роли бабы с вилами. Так всё и началось. Мама всегда говорила – ты не любишь деревню, не понимаешь её. А она очень много играла бабушек и тётушек из народа. И так случилось, что после её ухода из жизни мне стали предлагать такие роли – бабушек разных национальностей. Я – брюнетка, и кастинг-директора часто говорят, что я – мистическая. Мама такого не играла…

– На канале ТВ‑3 состоялась премьера сериала «Линии судьбы». Расскажите о вашей героине.

– Она гадалка. Причём снимали мы все сцены подряд, я как вошла в «комнату гадалки», так до ночи и не выходила. К моей героине приходят девушки, а она им предсказывает судьбу, рассказывает, что надо делать. Кто-то её слушается, кто-то – нет. А она сама переживает за каждую…

– Вашу творческую династию продолжила дочь Мария. Помня о своих метаниях, что сказали ей вы, когда она решила стать актрисой?

– Я решила просто наблюдать. И давать советы, только если она попросит. Я счастлива, что мы иногда вместе выходим на одну сцену с труппой «Блуждающие звёзды» в спектакле «Оркестр» Жана Ануя и «Театральном романе» Михаила Булгакова. Я боялась сначала. Но оказалось, что она очень хорошая партнёрша, думаю, бабушка была бы ею довольна.