Давид Мелик-Гусейнов: «Чтобы подготовить врача, нужно пять лет, а ковид живёт всего полтора года»

В последнее время всё чаще говорится о возникновении четвёртой волны коронавируса.
Когда её стоит ждать? Грозит ли нижегородцам дефицит вакцины? И как навести порядок в поликлиниках? Об этом и о многом другом мы поговорили с заместителем губернатора и министром здравоохранения области Давидом Мелик-Гусейновым.

Лови волну

– Сейчас многие говорят о том, что идёт четвёртая волна коронавируса. Действительно ли она нам грозит?

– Существует очень высокий риск возникновения четвёртой волны, и с каждым днём уровень этого риска увеличивается.

Процесс вакцинации, который сейчас идёт, заточен не столько на то, чтобы вый­ти из третьей волны – она уже идёт на спад, – сколько на то, чтобы не допустить четвёртой волны.

Пока с вакцинацией у нас хорошие показатели. Мы привили ровно половину населения от того плана, который был спущен в Нижегородскую область.

Но этого мало. Чтобы дойти до коллективного иммунитета, должно быть даже не 60 процентов привитых, а 80. Потому что дельта-штамм в два раза заразнее, чем альфа-штамм. Если альфа заражает два с половиной человека, то дельта – пять человек, находящихся в контакте. Он более агрессивно протекает и быстрее распространяется.

Поэтому четвёртая волна будет, я не боюсь это прогнозировать. Но насколько она будет масштабной, зависит от вакцинации и нашей работы.

– Начало вакцинации совпало с третьей волной, и многие с перепугу решили, что рост числа заболевших в первую очередь пошёл как раз за счёт привитых.

– Так могут считать люди, не понимающие законов эпидемиологии и распространения инфекций в современном мире.

Одно ни в коем случае не является следствием другого. Подъём был очевидно запрограммирован. Есть определённые отрезки между волнами. Всё закономерно.

– Немалый переполох вызвало исчезновение вакцины в регионе. Чем он был вызван и грозит ли дефицит вакцины нижегородцам в ближайшее время?

– Да, был перерыв в поставке вакцин около месяца. Так было по всей стране. Это было связано с тем, что производители только разворачивали своё производство и не справлялись с объёмами. Сейчас у нас чуть ли не ежедневные поставки по 40 – 60 тысяч доз. В ближайшие дни ещё 90 тысяч доз приедет.

Так что дефицита вакцины мы дальше не прогнозируем.

– Ещё один момент, который с тревогой обсуждают жители, – рост количества смертей от ковида. С чем это связано?

– Во-первых, очень агрессивный штамм пришёл. Во-вторых, многие поздно обращаются в медицинские организации. С одной стороны, это объясняется попыткой людей самостоятельно лечиться. С другой – недоработкой самих медицинских организаций.

Само собой, большая нагрузка легла на медиков. У нас их не стало больше в одночасье. Чтобы подготовить врача, медицинскую сестру, нужно пять лет, а ковид живёт всего полтора года.

Но сейчас смертность уже немного снижается.

Правда, в мире появился новый йота-штамм – он зафиксирован в Нью-Йорке и в Россию пока не попал. Летальность от него ещё более высокая.

Леченья свет

– Ситуация с ковидом обнажила множество других проблем в региональной медицине, которые существуют уже не один десяток лет. Взять, например, первичное звено – в большинстве поликлиник хаос, записаться на приём – целая история…

– Мы по этому направлению уже приняли управленческие решения и надеемся, что в ближайшее время ситуация изменится.

До недавнего времени примерно 20 процентов поликлиник шли по электронной записи, а процентов 80 записывались на приём через регистратуру или по телефону. Мы приняли решение, чтобы сделать соотношение 50 на 50. Возможности записаться через интернет станет больше.

– Ещё одна проблема нашей медицины – острая нехватка узких специалистов.

– Это тоже проблема управленческая в большей степени. Она накоплена десятилетиями. У нас терапевты превратились просто в диспетчеров. Приходит человек, жалуется на проблему, и врач направляет – к кардиологу, флебогологу и т.д. Он распределил людей на определённые специальности, а сам бездействует. Соответственно, узкие специалисты перегружены.

Этот за десятилетия сформировавшийся тромб в системе нужно убрать. Надо переучить терапевтов на врачей общей практики, чем мы сейчас активно занимаемся. Чтобы врачи общей практики брали на себя больше клинической работы, чтобы они из диспетчеров превратились в клиницистов – на кого они, собственно, и учились.

Эта работа, по моим оценкам, займёт три-четыре года. После чего мы увидим, что узких специалистов у нас достаточно.

– Ещё одна серьёзная проблема – с онкопомщью. Система достаточно неповоротлива и забюрократизирована. От момента обращения пациента до постановки диагноза и определения его в стационар может пройти четыре месяца, что порой элементарно лишает его шанса на спасение. При онкологии ведь каждый день на счету…

– Онкология – это ещё одна приоритетная тема для меня. Потому что если по кардионаправлению, по ковиду много сделано и уже есть результаты, то онкология – это бомба замедленного действия.

Чем дольше люди живут, тем риск заболеть раком выше. Каждый доживёт до своего рака – есть такая поговорка у онкологов. Поэтому со взрослением населения онкология становится всё более и более востребованной. А мы сегодня отстаём.

У нас очень сильные хирурги. Но нам надо подтянуть лучевую терапию – и по оборудованию, и по компетенции врачей. И, конечно, сокращать временной трек от верификации опухоли до назначения терапии.

Главный онколог области уже последние штрихи вносит в концепцию развития онкологической службы. И, надеюсь, максимум в течение двух лет мы начнём оказывать онкологическую помощь по новым стандартам, с использованием самого современного арсенала.

– Наш журналист пришла на вакцинацию в торговый центр «Небо», а там была огромная очередь: кончилась вакцина и не было шанса привиться. Она как рядовой житель написала вам в Инстаграм. Через полчаса приехала ваш заместитель, построила врачей, распорядилась привезти ещё вакцины, в итоге все желающие смогли привиться. Позже и вы сами подъехали в ТЦ. Вы всегда вот так, в ручном режиме следите за всеми жалобами и пытаетесь на них реагировать?

– Всегда. Понимаете, из частных случаев рождается система. Вот, к примеру, справки. Мне пришла жалоба, что ребёнка отказываются принять в детский сад. И таких скриншотов я делаю за день штук 300 – 400. Я их отправляю заведующим с пометкой «разберитесь». И если тема повторяется, для меня это сигнал – значит, система даёт сбой. Значит, в системе нужно срочно провести настройку. Вот чем хороши соцсети – они позволяют быстро получить обратную связь от людей.

Личное дело

– Вы успешно занимались бизнесом, причём даже за границей. Как вас в чиновники-то занесло? Зачем вам вообще это нужно было?

– Я был общественником – у меня была общественная организация. Писал различные аналитические материалы о системе здравоохранения, оценивал действия исполнительной власти.

И вот на одном из форумов меня пригласили на круглый стол, где были мэр Москвы, вице-мэр и все остальные. Вышел очень честный, но конструктивный разговор. И мне предложили возглавить Научно-исследовательский институт организации здравоохранения в Москве.

Я собрал команду аналитиков и экспертов. Сказал, ни в коем случае не мыслите лозунгами. Нужны цифры конкретные. Так родилась первая концепция развития одной из медицинских служб Москвы, потом все остальные концепции. Кстати, частично мы этот опыт сейчас применяем и в Нижегородской области.

Три года проработав в Москве, я понял, что нужно меняться. И так совпало, что мне предложили стать директором департамента при Минздраве.

Надо было как раз начать реализацию нацпроекта. Это очень серьёзная задача. Мы до сих пор не жили в проектной деятельности. Мы живём в процессной деятельности – приходим на работу, выполняем какие-то обязанности, уходим, снова приходим. А проект подразумевает конкретную постановку задач, срок их выполнения. Задачу выполнил – проект закончили. То есть важен результат, а не сам процесс.

Нужно было за очень короткий период поменять ментальность органов исполнительной власти всех регионов.

Спустя время, поработав на этой должности, я снова решил, что надо всё-таки возвращаться в бизнес. Но тут Глеб Сергеевич предложил поехать в Нижегородскую область, нашёл слова, пробудил во мне ещё больше чувства ответственности. «Хочешь что-то изменить – иди сделай!»

– Ваша семья осталась в Москве. Вы часто видитесь?

– Где-то раз в месяц получается. Я периодически спрашиваю – может, хватит, вы же меня не видите, я же вам здесь нужен? Но пока мне не говорят: «Давай всё заканчивай». Это жертва, которую совершает моя семья, отпуская меня. И я очень благодарен им за это, за ту поддержку, которую я чувствую.

Вот если бы не они, я бы давно сломался. И вот то, что делает моя супруга, для меня крайне важно. Она даёт мне силы, она даёт мне импульс: «Иди и делай».

– Не так давно Глеб Никитин рассказал в своём аккаунте, что вы усыновили ребёнка из нижегородского детдома…

– Ну… Это сложный вопрос, очень внутренний и семейный. Скажу коротко: я счастлив, что мы вместе.

– Вы совершенно не типичный пример чиновника. А вы не боитесь, что чиновничество вас поглотит, перемелет и превратит в себе подобного?

– Ну, а как можно измениться? Как можно стать другим? Да и зачем?