Травматолог Антон Новиков: «Коллеги в Донбассе работают на износ, помощь нужна»

Грохот канонады, постоянные обстрелы, вместо белого халата – бронежилет. Научный сотрудник, врач травматолого-ортопедического отделения Приволжского исследовательского медицинского университета, медик в пятом поколении, отец четверых детей Антон Новиков свой отпуск провёл в Донбассе. О своём выборе и увиденном на линии огня он рассказал «Нижегородской правде».

Там нужнее

– Антон Евгеньевич, вы провели в Донбассе почти месяц своего отпуска. Где вы находились? Почему ваша помощь нужна была именно там?

– Передо мной стоял выбор: поехать работать в больницу Мариуполя или поехать на передовую, батальонным врачом. Но я узнал, что в Мариуполе работает бригада из 20 врачей из Москвы и подумал, что я нужнее на передовой.

Я участвовал в штурме посёлка Пески Донецкой области, от начала до конца в составе отдельного штурмового батальона «Сомали».

По штату там небольшая медицинская служба, а по факту ещё меньше. В один из дней мы потеряли сразу четверых санитаров, а их всего шесть было. Противник прицельно выбивал. С квадрокоптера сбрасывались гранаты. Один санитар покинул нас безвозвратно и вот когда его эвакуировали, были ранены ещё трое.

– Какие задачи стояли перед вашей медицинской бригадой? Вы оказывали помощь прямо на поле боя?

– Сбором раненых на поле боя занимаются парамедики, а наша задача подъехать на заранее определённую точку, оказать первую помощь, оценить состояние и в зависимости от состояния либо эвакуировать в больницу, либо в расположение, где у нас небольшой батальонный лазарет.

– Много бойцов потеряли?

– По моим подсчётам, до 20 процентов мы потеряли ранеными, некоторые к моему отъезду уже возвращались в строй. Все ранения – это миновзрывные и осколочные. Знаю, что погибшие есть от стрелкового оружия, а раненых я ни одного не видел. Остальное миномёты и артиллерия.

Не мирная жизнь

– Помните свои ощущения, когда вы поняли, что вы не дома, в России, где течёт привычная жизнь…

– Первые два дня я жил в гостинице. Центр Донецка прекрасен: зелёный, ухоженный… Но периодически встречаются воронки в асфальте и постоянно слышен грохот канонады, будто гроза издалека.

А когда я оказался в расположении части, на изготовке, на рубежах штурма посёлка Пески, там уже совсем другая жизнь: спать на полу, обстрелы постоянные. На улицу просто так не выйдешь: только в бронежилете, только с автоматом, потому что постоянно приходили сообщения о возможных диверсантах.

– Как обстоит дело с водой, со связью, нет ли ощущения информационной изоляции?

– Со связью всё очень плохо, но в принципе каждый день созванивался с родными. Интернет появлялся, но постоянно пропадал.

Когда начинается операция, все телефоны сдаются, остаются только у командиров. Это неспроста. Был случай, когда я отключил авиарежим, две минуты поговорил с детьми, а ещё через две минуты прилетело два американских снаряда.

С водой тоже очень плохо. Постоянно идёт повреждение инфраструктуры прицельное. Даже в гостинице. Я приехал ранним утром, в четыре часа и мне удалось сходить в душ. А вот коллегам, которые немного затянули, помыться не удалось, напора уже не было.

В населённом пункте, где я находился, воды не было в принципе, привозили раз в два дня. Поэтому когда с гуманитаркой поступают пятилитровые бутыли с водой – это большая помощь. Там жара под 40, на тебе бронежилет, автомат, а если ты ещё с носилками по окопу идёшь – просто песня. Без воды было бы невыносимо.

– А какое настроение в расположении? С какими людьми вам довелось там встретиться?

– Личный состав замечательный, много добровольцев из России. Возраст самый разный, есть 18-летние, есть те, кому за 50. Встречал добровольцев, которых не взяли в военкомате, а они добрались до Донецка своим ходом и служат.

Видел героя 19 лет, который лишился руки на поле боя. Из уважения к его заслугам его даже из армии не уволили, не списали. Он в свои 19 лет в Мариуполе водил на штурм бородатых взрослых мужиков, потому что оказалось, что командир из него просто замечательный.

– Какая атмосфера в городах и посёлках? Люди продолжают жить своей жизнью? Насколько это безопасно — просто выйти из дома?

– Да, люди пытаются жить обычной жизнью, за 8 лет уже привыкли к постоянным обстрелам. Но здесь действительно есть риск, что ты можешь гулять по городу и погибнуть. Даже в центре Донецка такой риск есть. Собственно, вся эта операция по посёлку Пески была затеяна, чтобы обстрелы прекратить.

Когда стало понятно, что противник отступает, «лепестками» (противопехотный фугасные мины – прим. авт.) забросали и Донецк, и населённый пункт, где мы стояли. Но когда противник забросал свою же первую линию, мы поняли, что отбивать уже не будут, отступают.

Помощь нужна

– И всё-таки как вы решились отправиться в Донбасс, в самую гущу событий?

– На самом деле, я давно собирался, ещё с 2014 года, но в силу определённых обстоятельств не сложилось. А в этом году плотно занимался беженцами, вращался в среде неравнодушных людей и организаций, таких как Общероссийский народный фронт, Нижегородский совет отцов, которые занимаются гуманитарной помощью. Как раз в составе одного из гуманитарных конвоев я туда и прибыл.

– Как знакомые, коллеги, родные отреагировали на ваше решение?

– На работе я вообще особо не распространялся. А родным сказал, что поехал работать в госпиталь, собственно, я тогда так и думал. Просто не уточнил, что изменил решение. То есть до моего возвращения они не знали, где именно я нахожусь. Просто когда вернулся, попросили показать фотографии, и всё стало понятно.

– Поедете ещё?

– Буквально на днях звонил директор института, сказал, что пришёл запрос из федерального минздрава, формируют списки врачебных бригад – это как раз такие, как были в Мариуполе. Пока неизвестны ни сроки, ни место, но я своё согласие заранее дал.

Коллеги там работают на износ, много страдает и военных, и мирных жителей, помощь нужна.

То, что творилось в Донбассе эти 8 лет, отвратительно, и это нужно остановить. Но остановить можно только путём полной победы.

Напомним, 24 февраля президент России Владимир Путин обратился к россиянам и объявил о начале специальной операции в Донбассе. В ответ страны Запада и США объявили о санкциях и разрыве дипломатических отношений. Под санкции попали ведущие банки, финансовые институты, секторы российской промышленности, а также политики, депутаты и представители элит.