Виктор Вержбицкий: «Когда человек не может себе что-то объяснить, он ищет ответ в мистическом»

Виктор Вержбицкий – один из самых талантливых российских актёров. Увидев его хоть раз на экране, уже невозможно забыть этот проникновенный взгляд, завораживающий голос и удивительную светскость. Неудивительно, что среди его ролей – императоры и сподвижники государей, а также герои потусторонних миров. В арсенале актёра более 100 киноработ и почти столько же театральных в самых известных российских театрах. И каждая роль – открытие для поклонников. А телезрители несколько сезонов наблюдают вместе с ним за потусторонним миром в программе «Мистические истории с Виктором Вержбицким». Несмотря на этот ореол мистики, в жизни Виктор Вержбицкий вовсе не демоническая личность.

Неизведанный классик

В наш город актёр приезжал на фестиваль «Горький+» со спектаклем-концертом «Солнце над островом Капри». Тогда он признался: несмотря на то, что его несколько раз приглашали играть в спектаклях по пьесам Горького, по какой-то странной случайности эти предложения так и оставались предложениями. Но творчество Горького для актёра – источник открытий и вдохновения.

– Горький – очень противоречивая личность. Любвеобильная и непостоянная по отношению к женщинам, конфликтная по отношению к революционному движению. Время и среда диктовали правила его существования. Работая над спектаклем, я прочёл множество его писем и увидел, насколько многогранным был Горький. Думаю, он до сих пор как личность не до конца изучен. Если уж горьковеды не всегда его понимают, что говорить про меня – я ещё только на пути к пониманию Горького, но поверьте, нельзя читать его «Буревестник» как манифест, а письма как лирику, – поделился актёр.

– В жизни Горького было много необъяснимых совпадений, даже его смерть случилась в день великого затмения солнца. Насколько я знаю, несмотря на сыгранных вами мистических персонажей от Воланда до Завулона, вы не верите в мистику и даже выступаете против таких актёрских суеверий, как сесть на упавший текст роли или говорить «крайний сезон», «крайняя роль».

– Я действительно не верю в мистику, потому что не хочу быть рабом чего-то или находиться в зависимости от чего-то. Если верить в суеверия и приметы, как тогда жить? Можно вообще из дома не выходить. Хотя артисты садятся на упавший текст роли, кидают иголки в спину. Англичане и вовсе говорят break a leg, что дословно переводится как «сломай ногу», и используют эту фразу, когда хотят пожелать удачи перед ответственным мероприятием. Это как у нас говорят: «Ни пуха ни пера!» и надо ответить: «Пошёл к чёрту». Почему пух? Почему к чёрту? Просто театральная богема, которая существует в выдуманном мире, придумала свои суеверия.

Тайны психологии

– А с чем, на ваш взгляд, связан очередной всплеск мистического в обществе в целом? Все эти «Битвы экстрасенсов», «Вампиры средней полосы», пелевинский «Ампир», где вы тоже сыграли вампира, да и передача «Мистические истории с Виктором Вержбицким»?

– Когда человек не может себе что-то объяснить, он ищет ответ в мистическом, особенно когда у него нет какого-то обоснования, анализа, логики. На мой взгляд, это происходит от слабости и необразованности. Тот, кто верит в мистику, просто придумывает себе сверхъестественное оправдание происходящего.

– А если говорить о тех, кто в передачах про экстрасенсов демонстрирует, скажем, дар предвидения или другие сверхспособности? Или это просто шоу, а участники – хорошие актёры?

– Каждый из нас в чём-то психолог. Взрослый хорошо чувствует ребёнка, потому что у него есть опыт взрослой жизни. Он уже знает, что такое холодно, горячо или что такое розетка и как не получить удар током. Психология и чувствительность развиваются в каждом с детства. Актёр так или иначе должен быть психологом. Я могу внутри бурлить, а внешне оставаться абсолютно спокойным. По сути, ты всегда анализируешь ситуацию, предполагая её исход. Так что глубокое понимание психологии есть, а мистики нет. Вот сгорел ресторан «Пушкин» – как это предвидеть? Никак!

От императора до вампира

– Ваша кинокарьера началась с «Сибирского цирюльника» Никиты Михалкова, часть которого снималась в нашем городе. Вы приезжали тогда в Нижний?

– Нет, в Нижнем Новгороде я тогда не был. Мои сцены снимали в Москве, были также павильонные съёмки в Праге. Но в вашем городе я бывал неоднократно – с театром Калягина, с Новым драматическим театром, с которым мы привозили бенефис Спартака Мишулина – спектакль «Мещанин во дворянстве», где я играл Доранта, а он – мещанина. И вот я снова в Нижнем.

– Скоро в нашем городе появится памятник Николаю I – императору, к роли которого вы возвращаетесь снова и снова. От запавшей в память телезрителей рекламы банка «Империал» до сериалов «Бедная Настя» и «Одна ночь любви». Среди ваших ролей и другие знаковые исторические персонажи: Лефорт, Керенский, даже Святозар в фильме «Ярослав. Тысячу лет назад». Дают ли возможность исторические фильмы действительно открыть для себя историю?

– Я очень люблю исторические фильмы. Они многое дают с точки зрения образования, позволяют не забывать о своих корнях. Но, конечно, для исполнения этих ролей требуется арсенал определённых навыков, которыми сегодня мало кто владеет. Поневоле приходится изучать какой-то исторический материал, необходимо умение носить исторический костюм, особенно если художник по костюмам решил детально и точно передать эпоху. Я часто вижу, как актёр даже не знает, как сесть во фраке на стул! Ещё больше секретов в ношении мундира, есть свои правила в том, как ходить в сапогах со шпорами, плюс бакенбарды, усы, парики, определённая манера речи… Мне такая стихия очень близка.

– Вам в этом нет равных. Да и в седле вы держитесь очень уверенно, что сегодня редкость.

– Ну что вы, у меня тоже был момент, когда меня сбросила лошадь – на съёмках исторического фильма «Тайны дворцовых переворотов», где я играл Лефорта. Там были совершенно сумасшедшие лошади, солдатские, из казармы, у которых было сильно стадное чувство. И если одна пускалась в галоп, все мчались за ней. Так и моя пустилась в галоп, в итоге окончилось всё печально. Я далеко не лучший наездник.

– Зато вы безукоризненно владеете историческими манерами и исторической речью. Ваш голос ни с чьим не спутаешь, даже когда вы озвучиваете героев иностранных фильмов. Говорят, от вас в восторге даже Люк Бессон.

– Да, у него есть фильм «Артур и месть Урдалака», в котором я дублировал Урдалака. Когда Бессон приезжал на премьеру в Москву, мы с ним провели почти весь день вместе, он был очень доволен моей работой, хотя озвучивать было сложно. Ты же озвучиваешь не нарисованного персонажа, а артиста, который его озвучил, а в оригинальной версии он говорил голосом Дэвида Боуи, и нужно было найти характер и соединиться с картинкой на экране. Несколько раз приходилось мне дублировать Колина Фаррелла и Рэйфа Файнса, в том числе в фильме «Отель «Гранд Будапешт».

– А что важнее – попасть в интонацию или привнести своё?

– С советских времён часто артист играет голосом больше, чем нужно. Характер сохраняется, а обертона другие. Например, мы же сразу угадываем Румянцеву в «Как украсть миллион» и слышим, какая она «неподдающаяся». А я стараюсь быть за актёра, который существует на экране. Мне важно понять содержание сцены и как в этой сцене герой действует. Нас когда-то учили: «Нужно играть не роль, а спектакль». Всё должно быть ансамблем, единым организмом. Если роль сыграна другим артистом, нужно стать проводником для русского зрителя, а не привносить своё.

– Не могу не спросить вас про Завулона. Уже выросло поколение, которое не смотрело «Дозоров», а вас всё ещё приветствуют под этим именем.

– Раньше я тяготился этим, даже какое-то время не снимался, потому что предлагали одноплановые роли. А потом я всё переосмыслил и подумал, что это большое счастье – иметь свою нишу в кинематографе. Это, наверное, большое достижение. Роли отрицательных персонажей хороши тем, что в них можно больше пофантазировать, придумать индивидуальных черт. На фоне злодея ярче становится положительный герой.