Победы и обиды Михаила Буйницкого: почему не был признан мировой рекорд нижегородского штангиста

В нынешнем году отмечается 120 лет со дня рождения выдающегося тяжелоатлета, первым из советских штангистов превзошедшего официальный мировой рекорд. Почти шесть десятилетий судьба Михаила Ивановича накрепко была связана с Нижегородской землёй.

Право быть первым

В моём журналистском архиве сохранилась почтовая карточка, отправленная в апреле 1973 года из приёмной президиума Верховного Совета СССР Михаилу Ивановичу Буйницкому по его домашнему адресу в городе Горьком. «Ваше заявление, – говорилось в сообщении, – направлено на рассмотрение председателю Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР тов. Павлову С. П. с просьбой уведомить Вас о принятом решении».

Что же заставило Буйницкого обратиться, ни много ни мало, в верховный орган советской власти? То, что он до конца своих дней считал несправедливым непризнание его официально первым советским рекордсменом мира среди штангистов. Тогда, в 73‑м, исполнилось 50 лет со времени его феноменального достижения, и давняя обида вновь лишила Буйницкого покоя. Как же так, ведь не вычеркнуть из истории тот день, когда он, едва перешагнувший двадцатилетний рубеж, совершил, казалось бы, невозможное!

В журнале «Известия спорта» сообщалось: «29 мая 1923 года М. Буйницкий в присутствии представителей Петроградской тяжелоатлетической лиги в помещении спортивного клуба Петроградского военного автомототранспорта («Петроват») установил новый мировой рекорд в рывке левой рукой – 149,5 фунта (старый рекорд равнялся 146,5 фунта)… Буйницкий – выдающийся русский атлет легчайшего веса».

В переводе на привычные нам веса Михаил Буйницкий зафиксировал над головой 61,2 кг, что на 1,2 кг превышало прежнее достижение – француза Буше.

Рывок одной рукой отнюдь не был какой-то экзотикой: он входил в пятиборье вместе с жимом штанги, рывком двумя руками, толчком одной и двумя руками. Буйницкий неуклонно улучшал свои результаты в сумме пятиборья. Дважды подряд, в 1927 и 1928 годах, выступая за Нижегородский регион, Михаил завоевал звание чемпиона СССР. При этом в 28‑м соревнования проводились в программе первой Всесоюзной спартакиады, победителем которой Буйницкий тоже стал.

Были и новые рекорды, но несправедливая, по убеждению Буйницкого, история с его первым мировым достижением не забывалась. Он не мог согласиться с аргументом, содержавшимся в ответах высоких спортивных инстанций на его обращения: достижение Буйницкого не может быть официально признано, так как в 20‑е годы наши штангисты не входили в Международную федерацию тяжёлой атлетики. А потому первым советским рекордсменом мира признан Григорий Новак, блистательно выступивший в 1946 году на чемпионате планеты.

Могу засвидетельствовать, что при этом даже намёка на личное неприятие между ними не было. В апреле 1979 года на арене Горьковского цирка с феноменальным силовым аттракционом «Атлетическая поэма» выступал Григорий Новак. Буйницкий из-за недомогания побывать в цирке не смог.

«Конечно же, мне не раз довелось видеть на помосте Григория Новака, – сказал тогда автору этих строк Михаил Иванович. – Это был настоящий Геркулес – и по мощи, и по телосложению. Рад за него, что и в немолодые годы ему удалось сохранить нерастраченной свою силу. Передайте Григорию Новаку от меня сердечный привет».

«Михаилу Буйницкому – старейшине силачей. С уважением, обнимаю – Г. Новак». Такую надпись сделал Григорий Ирмович на своей фотографии и попросил передать её Михаилу Ивановичу.

Из зенитки – прямой наводкой

«Бой идёт не ради славы – ради жизни на земле». Михаил Буйницкий, как и Василий Тёркин из поэмы Твардовского, не был обременён звёздами на погонах. Красноармеец, рядовой. Но его боевой путь отмечен отнюдь не рядовыми свершениями.

Призванный в армию Ждановским райвоенкоматом города Горького, Буйницкий с 1 мая 1942 года беспрерывно на фронте, до самой Победы. До мая 43-го – пулемётчик 477‑й танковой бригады, участвовал в боях на Северо-Западном фронте. Позднее – орудийный номер 620-го зенитного артиллерийского полка. И как же много добавляют к портрету Буйницкого-солдата скупые строки из представления Михаила Ивановича, которому шёл уже пятый десяток, к медали «За отвагу», одной из самых уважаемых наград среди фронтовиков:

«В боях под Старой Руссой в феврале 1944 года и на реке Великой в марте того же года т. Буйницкий проявил себя мужественным и отважным воином. В боях по ликвидации Курляндской группировки немцев, с ноября 1944 года, полк вёл борьбу с наземным противником. И здесь, находясь на прямой наводке, красноармеец Буйницкий показывал образцы отваги в бою. Немало вражеских солдат и офицеров, техники и вооружения пало от его орудия».

Не та глухота страшна…

Михаил Иванович и после завершения выступлений на помосте много сделал для развития тяжёлой атлетики в нашем регионе, долгие годы являлся старшим тренером сборной области. Он внёс свою лепту в подготовку Виктора Бушуева, покорившего мировую и олимпийскую вершины. Ветеран нижегородского спорта Михаил Павлович Корольков, занимавшийся в 60‑е годы в спортклубе Горьковского автозавода тяжёлой атлетикой под началом Бушуева и много лет друживший с ним, помнит, что Виктор Георгиевич всегда называл Буйницкого своим тренером и очень тепло отзывался о нём.

Достигнув пенсионного возраста, Михаил Иванович чувствовал в себе ещё немало нерастраченных сил, однако в спортобществе, где он трудился, ему неожиданно дали отставку, лишив дела всей его жизни. О том, какова истинная подоплёка его увольнения, с автором этих строк в конце 80‑х поделились участники Великой Отечественной войны Пётр Васильевич Волков и Зиновий Николаевич Тюльников. Оба занимались тяжёлой атлетикой у тренера Михаила Ивановича Буйницкого: Волков – в 30‑е годы, Тюльников – в 50‑е.

«Буйницкого я буду помнить до конца своих дней, – сказал Пётр Васильевич Волков. – Очень трудолюбивый был человек, к каждому из своих учеников с вниманием подходил. Над техникой выполнения упражнений мы много на тренировках работали».

«Мне сравнительно недолго довелось заниматься тяжёлой атлетикой, но и за это время я смог вполне оценить человеческие и тренерские качества Михаила Ивановича, – говорил Зиновий Николаевич Тюльников. – Да, из-за контузии, полученной на фронте, Буйницкий плохо слышал, а когда волновался, и речь становилась несколько затруднённой, но это ничуть не мешало нашим добрым отношениям. Тренер и его ученики отлично понимали друг друга. Страшна была другая глухота – со стороны должностных лиц. В 50‑е годы некоторые спортивные руководители, ничуть не стесняясь нас, бросали пренебрежительное: «Ну что это за тренер – глухой!» Конечно же, всё это доходило и до Буйницкого, и можно представить, как эти несправедливые слова ранили ему душу».

На доброе к себе отношение Михаил Иванович всегда с радостью откликался.

«Помню, однажды вернулся отец домой радостный, с букетом цветов, – вспоминал Константин Михайлович Буйницкий. – «Меня сегодня чествовали», – сказал он, едва переступив порог, и стал прилаживать цветы в банку с водой».

Увы, в последние годы жизни (умер Михаил Иванович в августе 1985 года) приятных минут ему выпадало мало. Лишь несколько ветеранов горьковского спорта не забывали поздравить Буйницкого с Днём Победы, другими знаменательными датами.

«Дорогой Миша!» – так обычно обращался к нему заслуженный мастер спорта, профессор медицины Михаил Вениаминович Колокольцев. И как, должно быть, светлело лицо Буйницкого от этих слов! И очень не хватало ему других писем и открыток (от более молодых), которые начинались бы так: «Дорогой Михаил Иванович!»

Николай Рязанов

P. S. В последнее время много, и по праву, говорится о сохранении памяти, о корнях наших. Михаил Буйницкий своим истовым служением Родине достоин всемерного нашего почитания. Для начала – проведения ежегодного турнира в честь великого атлета, возможно объединение в один турнир с Мемориалом Виктора Бушуева. Тесно двум легендам точно не будет.