Давид Мелик-Гусейнов: «Самое главное – чисто выполнять свою работу»

Обрушившаяся пандемия коронавируса стала проверкой на прочность для региональной медицины. И это при том, что многие эксперты не раз отмечали, что ситуация со здравоохранением в Нижегородской области многие годы складывалась довольно плачевно и команде нового губернатора она досталась в удручающем состоянии.

Как удаётся поднимать региональную медицину в условиях пандемии? Как ведётся подсчёт и лечение заболевших жителей? Стоило ли нам повторить опыт Швеции? И когда коронавирус начнёт отступать?

Об этом и многом другом мы побеседовали с заместителем губернатора и министром здравоохранения Давидом МЕЛИК-ГУСЕЙНОВЫМ.

Смена темпа

– Давид Валерьевич, многие скептики, не верящие в необходимость самоизоляции, приводят в пример опыт Швеции, где не стали вводить строгий карантин. Дескать, там людям дали возможность переболеть и тем самым выработали общий иммунитет, для появления которого необходимо, чтобы переболело 70 процентов популяции…

– Эти скептики не понимают, что если сейчас произойдет неуправляемое распространение болезни, то мы получим историю похуже, чем в Италии, где врачи элементарно оказываются перед выбором, кого из пациентов спасать. Когда врач вынужден решать, кому дать кислород, потому что точка выхода кислорода одна. Вот я сейчас это произношу, а у меня мурашки по телу бегут, понимаете.

Опыт Швеции показал всему миру, что такое недоверие. Большая часть людей там среагировала в формате скептицизма. Они не доверились мировому опыту. В результате Швеция очень серьёзно поползла по статистике смертности.

Мы же, очень осторожно наблюдая за тем, как происходит развитие эпидемии в Азии, в Европе, в США, имели достаточно времени, чтобы подготовиться к этому серьёзному эпидемиологическому удару.

Конечно, за тот отрезок времени, который был у нашей страны и Нижегородской области в частности, нельзя было полностью реформировать систему здравоохранения. Она формировалась десятилетиями. Но нам многое удалось сделать.

Во-первых, перепрофилировать коечный фонд. Россию очень долго критиковали за то, что у нас чрезмерно много коек. И многие регионы ещё задолго до всех этих коронавирусов проводили такую программу по оптимизации коечного фонда. Правда, оптимизацию ошибочно заменили на сокращение. Оптимизация – это когда ты за один основной рубль делаешь больше. А сокращение – когда просто урезаешь свои активы, свои возможности. И, к сожалению, в некоторых регионах коечного фонда действительно стало не хватать.

В Нижегородской области оптимизация хоть и была, но не столь радикальная, как в других субъектах Российской Федерации. И нам удалось из существующего коечного фонда перепрофилировать часть под COVID.

Конечно, койка сама не может лечить. Должен быть врач, должна быть технология, как минимум должен быть кислород, подведённый к этой койке. И вот за небольшой промежуток времени мы смогли сформировать модель коечного фонда, чтобы она отвечала потенциальным потребностям в развитии эпидемии.

Конечно, бывают ситуации экстренные, от них никто не застрахован. Ну, допустим, какая-то очаговая вспышка на предприятии или в каком-то конкретном городе. Но у нас есть коечный фонд, мы можем перевести этих пациентов в другой город, дополнительно дать машину скорой помощи этой территории. То есть у нас всё просчитано и подготовлено.

– К вопросу о недоверии… Одни подозревают, что власти специально скрывают истинное количество заболевших коронавирусом и умерших от него. Другие, наоборот, считают, что это количество специально завышается, дабы запугать людей… 

– С самого первого дня, когда у нас начали появляться пациенты с новой коронавирусной инфекцией, я принял решение, чтобы каждый день людям, которые интересуются, держат руку на пульсе, давать исчерпывающую информацию о том, что было за истекший день. Я пытаюсь каждый день, даже в ночи выкладывать в своей страничке в Инстаграме, Фейсбуке информацию. Сколько у нас заразилось, сколько умерло, сколько человек выздоровело.

Понимаете, эта статистика оперативная. Её нельзя исказить в больших масштабах. Кратность статистического отчёта всегда осложняет работу тех, кто это считает. А для того, чтобы эти расчёты изменить, что-то в них прибавив или убавив, понадобился бы целый научно-исследовательский институт, который всю эту модель будет выстраивать.

– Но вот недавно обсуждалась история с Сокольской ЦРБ, где главврача заподозрили в том, что он занижал статистику заболевших. Такое в принципе возможно?

– Мы в любом случае проверяем чистоту статистики. Мы получаем информацию от лечебных организаций и Роспотребнадзора. То есть у нас двойной канал проверки этой информации. И я не понимаю мотивы занижать статистику. Если честно, я понимаю мотив лечебной организации увеличивать статистику заболевших. Потому что за каждого пациента будут платить деньги. А мотивов занижать статистику я не вижу – ни экономических, ни политических.

Конечно, мы будем разбираться в этой ситуации, специальную группу создали, которая займётся изучением этого вопроса. Нужно понять, почему это произошло и произошло ли на самом деле…

Самое главное – чисто выполнять свою работу. Изо дня в день. Изо дня в день быть прозрачным, транспарентным. Изо дня в день чётко давать ответы на все те вопросы, которые звучат. Потому что если накапливается критическая масса этих вопросов и они остаются без ответа, то, конечно, формируется фактор недоверия.

По крайней мере, за себя могу точно сказать – мы открыты. И готовы оперативно реагировать на любые, даже самые необычные, самые фантазийные вопросы.

Надо снижать градус недоверия. Потому что от недоверия рождается агрессия. А она лишает нас сознания, к сожалению.

Дело техники

– Многие специалисты объясняют низкий уровень смертности от ковида в России высоким оснащением клиник аппаратами ИВЛ, в отличие от той же Италии. Это действительно так?

– И да и нет. Когда я приехал в Нижегородскую область, мы сразу же провели аудит всего парка медицинского оборудования. И увидели, что у нас 1108 аппаратов ИВЛ. Для сравнения – в Италии в три раза меньше аппаратов на тысячу населения. То есть на бумаге всё замечательно.

Но выяснилось, что больше 300 из них либо в ремонте, либо требуют списания, потому что произведены ещё в девяностые годы.

Сразу запустили программу по закупке новых аппаратов ИВЛ. Она до сих пор идёт, но нормативы, которые нам предъявлял центр, мы выполнили с лихвой. У нас только под COVID отведено 787 аппаратов ИВЛ. И ещё примерно 500 – в общей соматической сети, которая продолжает оказывать медицинскую помощь людям с инфарктами, инсультами и т.д.

Высокая смертность в Европе и США объясняется и структурой населения: больше всего она приходится на мужское население возрастной группы 75+, даже 80+. Если мы возьмём демографическую структуру в России, в частности, в Нижегородской области, то эта группа, к сожалению, очень маленькая. Этих людей не так много в нашей демографической структуре. Это тоже сказывается на статистике.

– Многие жалуются, что врачи из поликлиник неохотно берут тест на коронавирус и направляют на КТ, несмотря даже на явно выраженные симптомы коронавируса. На ваш взгляд, это чем вызвано – легкомысленным отношениям некоторых медиков к проблеме, равнодушием, нехваткой кадров?

– Нет, нет и ещё раз нет. Я не думаю, что наши медики легкомысленные или равнодушные. Есть чёткие инструкции, которые медработники должны выполнять. Если мы говорим про тестирование, которое делают по медицинским показаниям, то есть инструкции из федерального центра. В них указано, что тестирование должно проводиться у лиц старше 65 лет, у которых есть признаки ОРВИ, у беременных женщин, приезжих из других стран и так далее. Врачи выполняют эти инструкции.

Конечно, хочется взять тесты у всех. И всем хочется сдать тесты, проверить себя на наличие вируса. Думаю, в скором времени такая возможность у каждого появится.

Во-первых, буквально со дня на день появятся тесты на иммуноглобулин, и мы сможем более точно говорить об остро перенесённом заболевании на основе антител.

Компании уже получили регистрационные удостоверения, уже идёт масштабирование производство этих тест-систем для всей страны, и мы тоже уже заблокировали для себя определённые объёмы тестов, которые должны пройти и в Нижегородской области.

Но любой тест всегда будет иметь погрешность. Эта погрешность бывает разной. Поэтому для постановки диагноза необходим комплексный подход – лабораторная часть и инструментальная. То есть тест и КТ.

– Но вот люди жалуются, что очень нелегко получить направление на КТ. Хотя даже Дмитрий Песков, также заболевший коронавирусом, отмечал, что самое главное в этой болезни – вовремя её разглядеть…

– Тут тоже есть определённые маркеры, когда нужно делать КТ. Во-первых, просто так вот здоровому человеку без симптомов оно не нужно. И даже если просто подтвержден статус коронавируса, тоже. Если есть высокая температура, либо она скачет вверх-вниз, либо есть какие-то симптомы ярко выраженные – непрекращающаяся боль, желудочно-кишечный тракт расстроен, высыпания, то, конечно, врач отправит этого человека на компьютерную томографию обязательно. Если же этого нет, болезнь проходит бессимптомно, то делать КТ бессмысленно. Более того, даже при наличии симптомов делать компьютерную томографию в первые же дни болезни бессмысленно. Обычно КТ делают в первые3 – 5 суток. Вот в этот промежуток времени после первых симптомов картина начинает быть видимой на экране.

Если поражение легких составляет выше 25% и больше, то это показания к госпитализации. Если насыщение крови кислородом составляет ниже 95%, это тоже показания к госпитализации. Все врачи первичного звена снабжены этими инструкциями.

– Ещё очень многие жалуются, что скорые приезжают на вызовы и участковые врачи ходят без защитных средств. Нет ли угрозы, что таким образом медики могут сами стать переносчиком инфекции?

– Те, кто выезжает по вызовам на высокую температуру, на признаки ОРВИ, обязаны иметь средства индивидуальной защиты – СИЗы. Этих средств индивидуальной защиты хватает. Они есть как на централизованном складе, так и на складах самих лечебных организаций Врач должен надевать этот СИЗ в обязательном порядке потому что это угроза не только здоровью врача, но и всех пациентов с кем он контактирует.

Но дело в том, что надеть СИЗ и снять СИЗ – это целая история. Мы сейчас очень много времени уделяем тому, чтобы эпидемиологи учили медицинских работников работать с СИЗами – они же раньше никогда этого не делали. Такого не было никогда за всю историю работающих сегодня в системе здравоохранения.

Я сам когда захожу в красные зоны, то чтобы надеть СИЗ уходит минут 15 – 20 – халат, маска, очки. А чтобы снять его, нужно вообще полчаса. Поэтому врачи, работающие в красных зонах, очень редко выходят из неё, ну в том числе и, простите меня, по гигиеническим личным потребностям.

Вот, может быть, и поэтому ещё некоторые врачи не надевают средства защиты.

Но могу ответственно сказать, что на централизованном складе необходимый объем СИЗов на несколько недель вперёд имеется в наличии.

Я лично общаюсь с каждым главным врачом, чтобы больница поликлиника не экономила на СИЗах. Если нужны деньги мы доведем деньги дополнительно.

– Одни говорят, что коронавирус пришёл всерьёз и надолго, другие, что он может угомониться к лету. Ваши прогнозы на этот счёт?

- Теперь COVID-19 будет с нами долго. Он будет жить вместе с нами, приспособится к нам и будет снижать свою агрессию. Потому что вирусу нужно жить. А если бы вирус убивал всех, то у него просто бы не было возможности распространяться. Это природа. Она так запрограммирована.

Как только появится вакцина, сам вирус, его опасность кратно снизится для населения и ситуация будет не более серьезная, чем, допустим, с корью или краснухой, или какими-то другими инфекционными заболеваниями, которые мы взяли с вами уже давным-давно под контроль.

Лечебный эффект

– Многие эксперты отмечали, что команде нового губернатора нижегородское здравоохранение досталась в довольно плачевном состоянии. На ваш взгляд, каковы основные проблемы региональной системы здравоохранения? Какие уже удалось решить? 

– Я не буду ставить оценку системе регионального здравоохранения по принципу пятибалльной системы. Каждый из нас сам может это оценку поставить. У меня это не пятёрка уж точно.

Если мы говорим про клиническую часть – как врачи лечат, вернее, даже как могут лечить, они молодцы. У них клиническое мышление, навыки, образование – всё на должном уровне.

Страдает организация здравоохранения, как комплекс управленческих мер. Нужен системный подход, чтобы решить отдельно взятую проблему. Это как, допустим, сколиоз у ребенка. Если мы будем лечить позвоночник у ребенка и не поймём, что проблема в плоскостопии ничего не поменяется.

И, конечно, самая важная тема это коммуникация. Не компьютерные технологии или томографы спасут нас, не замечательная высокотехнологичная медицинская помощь – она уже развита на достаточно высоком уровне, в том числе в области, а коммуникация. Как мы взаимодействуем между собой, как мы выгружаем информацию пациента, как мы доводим эту информацию до него. Вот в этом краеугольная проблема всей российской медицины. И у нас эта проблема тоже ярко выражена.

Ну к примеру – пациент с хроническими заболеванием попадает в стационар с острой болью. И его там начинают снова обследовать. Хотя можно нажать одну кнопку в компьютере и он выдал бы всю информацию. Что позволило бы ускорить оказание медицинской помощи и, соответственно, выздоровление.

– Но решение этой проблемы требует ещё и технического оснащения. А по этой части в регионе у нас долгое время всё тоже было крайне не благополучно..

– Есть определённые проблемы с тем что где-то мы отстаём по техническому обеспечению. Но это задача номер один в моей повестке. Да есть сверхсрочные задачи – коронавирус, выплаты врачам, но из системных задач вопросы связанные с техническим оснащением и налаживанием коммуникаций, это сегодня номер один.