Фёдор Добронравов: «Я хочу, чтобы о моей особе знали как можно меньше»
Знаменитый актёр рассказал, почему ушёл из Театра сатиры
Времена, когда Фёдора Добронравова называли «актёром из «6 кадров», давно и безвозвратно миновали. Сегодня он полноценная звезда, любимая публикой за многочисленные роли в кино и театре. И потому уход Добронравова из Театра сатиры, где он проработал около 20 лет, вызвал огромный интерес и мгновенно оброс множеством слухов.
Об этих слухах, а также о том, как бывшему провинциалу удалось покорить Москву, мы и расспросили Фёдора ДОБРОНРАВОВА.
Устроил сцену
– Фёдор, сейчас все обсуждают ваш уход из Театра сатиры. По одной версии, причина в конфликте с нынешним худруком театра Александром Ширвиндтом. По другой – сложные отношения с Сергеем Газаровым, который, по некоторым данным, в ближайшее место займет кресло руководителя театра. Есть и третья – совсем уж экзотическая – якобы Ширвиндт видел вас своим преемником, но вашу кандидатуру не утвердили наверху…
– Никаких комментариев не хочу давать, родненький. Я хочу, чтобы о моей особе знали как можно меньше. Я не ссорился ни с кем. 16 лет проработал в Сатире. Просто устал.
– История вашего пути к популярности вполне могла бы послужить основой для какой-нибудь мелодрамы о провинциалах, пытающихся покорить Москву. Вы несколько раз пытались поступать в Московский театральный институт, но безуспешно. На чём срезались?
– Да я не умею показываться, до сих пор не умею. Меня захлестывают эмоции, и я не могу ни думать, ни говорить. Кроме страха, ничего не испытываю. Наверное, это и подводило.
Я приехал из Таганрога поступать в первый раз в 1978 году, провалился, ушёл в армию. Потом с 1980 года пытался поступать ещё три раза.
– После провалов руки не опускались, желания послать эту мечту об актёрстве куда подальше не возникало?
– Конечно, переживал, плакал каждый раз и думал, что больше никогда в жизни не приеду в эту Москву и ни за что не буду поступать. Ну а потом так складывалось – как лето подходит, я думаю: «Ну ладно, ещё раз попробую».
Между поступлениями я участвовал в самодеятельности и работал на заводе. Потом, когда надо было старшего сына Витюшку в детский сад устраивать, – а тогда в садик без прописки не брали – устроился дворником при этом детском саде.
Когда я в очередной раз провалился в Москве в 83‑м году, друзья надоумили поехать в Воронеж – там я поступил с первого раза.
На базе нашего курса создали Воронежский молодёжный театр, и там мы три года просуществовали. А потом в наш город приехал на гастроли театр «Сатирикон». И мы попросили Константина Аркадьевича, чтобы он посмотрел наш спектакль. Это меня жена Ириша надоумила. Она меня упросила показаться, и я показался.
Я вообще не верил, что меня будет смотреть Райкин, что он вообще согласится на это. А она оказалась более дальновидной, чем я. Она тоже оканчивала Воронежский театральный институт, но по профессии никогда не работала.
Константин Аркадьевич приехал, посмотрел наш спектакль и пригласил нас с другом к себе в театр.
– Ну прямо как в сказке про Золушку… А как отнеслась к вашему переезду жена – не каждая отважится остаться одна с маленьким ребенком, пока благоверный столицу покорять будет.
– Жене, конечно, надо памятник поставить, что она меня отпускала. Но уже примерно через год я перевёз семью в Москву.
Жили в гостинце, где театр снимал номер, – двое детей, жена и я. Готовить в гостинице категорически запрещалось, даже кипятильник был под запретом. Но детей же надо было кормить, поэтому приходилось как-то прятаться, открывать окна, чтобы выгонять запахи. Тогда всё было по талонам – и сахар, и табак. Было время, когда одно яблоко приходилось делить детям на два дня.
А потом театр снял нам квартиру, а потом мы так потихонечку-потихонечку обзавелись своей.
Сложно было на первых порах. Но если говорить о работе, то были счастливые времена. Мы репетировали 24 часа в сутки с разными режиссёрами – и Пётр Фоменко, и Стуруа, и Райкин, и Фокин. Это было прекрасно. Была работа. Не было денег, но была работа – и это было замечательно.
Взятие Москвы
– Как вас приняли столичные коллеги? Комплекс провинциала одолевал?
– Да нет, мне было не до того. А потом, именно провинциалы и выживают в Москве, потому что более зубастые, чем коренные москвичи.
Работы я не чурался. Не хватало денег, я устроился мыть полы в Третьяковской галерее. Вставал в пять утра, ехал туда, мыл и к 10 часам возвращался на репетицию. Было огромное желание работать, а всё остальное – как-то побоку.
– Но несмотря на то что в театре «Сатирикон» дела у вас складывались успешно, вы всё-таки ушли из него спустя 14 лет. Народ тогда тоже судачил, что причина в конфликте с руководителем театра Константином Райкиным, который, говорят, не переносит других звёзд у себя и будто бы начал ревновать вас к успеху…
– Ну, если вы переходите с работы на работу, вы же не обязательно ругаетесь с кем-то. Я до сих пор со всеми дружу. Мы каждый раз встречаемся, созваниваемся, отмечаем праздники.
Я ведь не перешел из театра в театр. Я просто перешёл на вольные хлеба… Но ещё год доигрывал в спектакле «Макбет».
А потом, уже через три года, меня позвали в Театр сатиры…
– А вот ваши дети могут считаться почти коренными москвичами – потому что выросли в столице. И оба уже успешные актёры – старший, Виктор, играет в театре Вахтангова и много снимается. В активе у младшего – Ивана даже Гран-при Каннского фестиваля за картину Андрея Звягинцева «Возвращение», которая была его самым первым фильмом. Ивана пригласили сниматься, потому что знали вас?
– Нет, это был обычный кастинг. Мы не знали тогда Андрея Звягинцева – режиссёра «Возвращения». Он очень долго искал двух ребят, и наши знакомые позвонили нам, потому что знали, что есть такой театральный мальчик – Иван играл со мной спектакль в «Сатириконе», – и предложили показать его. Он понравился Андрею, и тот его утвердил.
В Каннах были Ваня с супругой. Они позвонили и сказали мне о победе. Я не могу сказать, что это произвело на меня эффект разорвавшейся бомбы. Я сам никогда ничего не получал, и мне сложно оценивать величину какой-либо премии – «Оскара» или «Пальмовой ветви». Но всё равно было очень приятно.
– Что ни говори, а всенародную популярность вам принесло шоу «6 кадров», выходившее на СТС. Как вы попали в эту команду?
– В программу я попал через кастинг. Тогда она выходила на РЕН-ТВ и называлась «Дорогая передача». С редактором программы, режиссёром «6 кадров» Сашей Жигалкиным, мы знакомы давно, вместе лет 15 озвучивали сюжеты в программе «Сам себе режиссёр». Он позвонил и пригласил меня на кастинг.
Потом на РЕН-ТВ были какие-то внутренние пертурбации, и «Дорогая передача» перестала существовать. Её продюсер Вячеслав Муругов перешёл на СТС, и мы вместе с ним.
– Одно время ходили слухи, что «6 кадров» собираются возрождать.
– Нет, это только слухи, ничего подобного даже и не планируется.
– Ну а продолжение «Сватов»-то будет?
– Я надеюсь, что будет. Бог его знает, как теперь в связи с коронавирусом всё сложится. Снимать должны были в Белоруссии, но пришлось отложить съёмки на следующий год.
– А не повлияет на судьбу сериала то, что его снимает студия «Квартал 95», владельцем которой является Владимир Зеленский?
– Но это же всегда так было…
– Но Зеленский не всегда был президентом малодружественной нам страны.
– Я не думаю, что повлияет. Уж слишком добрый и хороший сериал.
